Трофим инстинктивно пригнулся. Рядом тяжело дышала Рига.

— Кто это? — задал глупый вопрос Захар Игнатьевич.

— А сам как думаешь? — зло бросила его подруга, быстро обтирая какой-то тряпкой те части винтовки, которых касались её руки. — Уходим, быстро.

Они, пригибаясь, побежали к двери, ведущей вниз.

— Всё-таки повезло мне, что Быню пришил покойный уже Беккер, — спускаясь по крутой лестнице, проговорила Регина. — Мало приятного пришить фээсбэшника почти на глазах его сослуживцев… Чёрт! — она остановилась и прислушалась.

Замер и Трофим.

Снизу доносился топот нескольких пар ног — атакующие уже проникли в холл.

— За мной! — отдала приказ более быстро соображающая в критической ситуации Рига и бросилась по коридору направо, дёргая за ручки все двери подряд. Захар Игнатьевич, тяжело дыша, пытался не отставать.

— Сюда, — пропустила Регина своего спутника в первую же незапертую комнату и, быстро шмыгнув следом, закрыла за ними обоими дверь. Осмотрев стоящий в комнате платяной шкаф, она, удовлетворённо кивнув собственным мыслям, налегла на него плечом. Увидев удивлённо хлопающего глазами Трофима, прикрикнула: — Чего смотришь? В окно давай!

— Куда? — оторопело посмотрел на подоконник Захар Игнатьевич. — В окно? Но ведь это же второй этаж…

— Благодари судьбу, что не двадцать второй! — рявкнула на него Рига, толкая шкаф в направлении двери. — В каталажке давно не отдыхал?!

Трофим неуверенно потянулся к шпингалету.

— Да быстрей же, чёрт тебя дери! — с натугой выкрикнула Регина, обрушивая шкаф поперёк дверного прохода.

Когда итальянский гардероб накренился, с него упала какая-то вазочка с давно засохшим букетиком полевых цветов и обычный тонкий стакан прозрачного стекла. Необычным было только его содержимое.

Словно во сне Рига увидела, как стакан, медленно вращаясь в воздухе, приближается к полу, на котором уже лежала разбитая ваза и кучка засохших цветов из неё. Стакан был тяжёлым, гораздо тяжелее обычного стекла или хрусталя. И в нём были не цветы, а граната.

Оборонительная граната Ф-1, почему-то без кольца. И до сих пор она не взрывалась лишь потому, что предохранительная скоба была плотно прижата к ребристому телу ручного боеприпаса. Распрямиться же ей мешали лишь тонкие стенки стакана. Но мешали, надо сказать, недолго.

С резким звоном стакан раскололся, едва достигнув пола. С весёлым щелчком освободился предохранитель.

— Бля, — выдохнула Регина, непроизвольно начиная отсчитывать в уме секунды, оставшиеся до взрыва.

Она отпихнула от окна возящегося лишь с первой створкой Трофима и одним прыжком взлетела на подоконник. Резко отклонившись, она с силой ударила ногой в раму.

Раздавшийся звон бьющихся стёкол показался Захару Игнатьевичу воплем иерихонских труб, слышимых на всю округу.

— Ты что?! — заорал он, уже не заботясь о конспирации. — Очумела?! Нас же услышат сейчас!

— Нас сейчас все услышат, мудак!! — перебила его разъярённая Рига, бросая косой взгляд в сторону гранаты. Та куда-то закатилась, во всяком случае, видно её не было. — Давай быстрее!! — она схватила своего тихо сходящего с ума покровителя за шиворот, резким рывком вздёрнула его на подоконник и, приложив титаническое усилие, сожравшее ещё пару драгоценных мгновений, столкнула ставшее вдруг безвольным тело Трофимкина вниз. Зачем-то оглянувшись напоследок, Регина Краснова сильно оттолкнулась от подоконника и тоже сделала шаг в пустоту.

Удар взрывной волны догнал её в прыжке, перевернув тело в полёте и разом вышибив из него остатки воздуха и воли к сопротивлению.

Рига лежала на спине, не чувствуя ни тепла, ни холода. Её, кажется, даже обыскали, но она этого не ощутила. Звуки тоже почему-то не попадали внутрь головы, которая, как ни странно, совсем не болела. Зато глаза могли видеть. Они видели кусок голубого неба, часть стены дома, окно, из которого она недавно выпрыгнула… Впрочем, окно — это сильно сказано. Остался лишь закопчённый по краям проём, в котором мотался на ветру обрывок обгоревшей шторы. Изредка зрение цепляло то и дело сновавших мимо людей с автоматами.

К ней подошёл человек в накинутом поверх одежды белом халате. Доктор, догадалась Регина. В глазах поплыло.

«Какой-то знакомый глазу спортивный костюм висел на плечиках во взорвавшейся комнате, — вспомнила вдруг она. — Тёмно-синий, с красной и зелёной полосами. Кто же ходил в таком по дому? — она из последних сил напряглась, пытаясь не отключиться, успеть вспомнить. Наконец, ей это удалось. — Фёдор. Значит, это была его комната? Получается, что он и напоследок умудрился подговнить нам с Захаром? Какой ещё нормальный человек, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, станет хранить на шкафу гранату без чеки, засунутую в стакан?»

— Вот сволочь, — отчётливо сказала Рига в лицо склонившемуся над ней врачу со шприцом, готовым к инъекции.

Врач удивился.

Он не знал, что Регина Краснова видит не его.

В её личном кошмаре над ней склонялся с гранатой в руке Фёдор Сивцов.

— Уйди, — прошептала она, отключаясь. — Ты уже умер…

Медик, под белым халатом которого легко угадывались погоны, пожал плечами и ножницами осторожно разрезал рукав её куртки.

— Пойдёмте, Сергей Николаевич, — капитан Караваев, казалось, подпрыгивал от чрезмерного возбуждения. — Группа захвата сработала, сейчас обыскивают дом — Трофима и Красновой на «стрелке» не было.

— Как не было? — посуровел Митрохин, быстрым шагом покидая импровизированный командный пункт, наскоро оборудованный в лесу. — А кто же был на стрелке?!

— Охрану свою выставил, — зачастил капитан. — Решили пока ничего не предпринимать, но тут они сами между собой стрельбу затеяли. Пришлось вмешаться.

— Трофима мне не упустите, — повысил голос майор, приближаясь к распахнутым настежь воротам дачи. — Окружить дом…

Юрий Алексеевич быстро повторил приказ вышестоящего начальства в рацию.

— Это их машины? — спросил Сергей Николаевич, кивая на одиноко стоящие «Нивы».

— Да, это «аскаровцы» на них подъехали, — подтвердил капитан. — Похоже, краденые. Для одноразовой акции.

— Понятно, — произнёс Митрохин, входя во двор, и осёкся.

Картина его взгляду предстала довольно живописная. Посередине двора лежали люди — два явных трупа, трое-четверо раненых, остальных, наименее пострадавших, уложили лицом в снег знакомые майору автоматчики.

Самым необычным было то, что стволы своих автоматов они направляли, согласно инструкции, не на лежащих преступников, которых, кажется, даже не обыскали, а на таких же автоматчиков, стоящих с другой стороны от задержанных и лично Митрохину не знакомых.