рублей, оставшихся от прежних мероприятий… Ф. В. Шлиппе и его сотоварищи, а также многие из провинциальных земцев поверили этому миллиону, пленились им и, сделав «во имя целесообразности» натяжку в отношении прав кн. Георгия Евгеньевича быть членом съезда, на участие в котором его никто не выбирал, решили пойти навстречу его желанию»[728]. Незначительным большинством голосов никем не избранного Львова допустили к участию в съезде в качестве полноправного участника.

Он сразу же занял место в президиуме и первым взял слово, чтобы предложить верноподданнический адрес императору. Когда дело дошло до выборов главы Союза, безусловный фаворит Шлиппе решительно снял свою кандидатуру: он считал недопустимым, чтобы во главе общеземского объединения во время войны оказался человек с немецкой фамилией. Сам он предложил графа Уварова, но тот заявил о намерении отправиться на фронт (что и сделал). Тогда Львов выдвинул свою кандидатуру и прошел большинством в один (собственный) голос перед не баллотировавшимся Шлиппе, согласившимся стать заместителем председателя. Стоит ли говорить, что миллиона у князя не оказалось. Но именно он сменит Николая II на посту главы российского государства.

Львов принадлежал к обедневшей ветви Рюриковичей. Окончив юридический факультет Московского университета, вернулся в родовое имение Поповку Тульской губернии и превратил ее вместе с братом в доходное помещичье хозяйство. На его политическое становление и мировоззрение в решающей степени повлиял сосед-граф по имени Лев Толстой, с которым князь был дружен и от которого усвоил идеи создания справедливого общественного строя, исключающего насилие и устанавливающего доброжелательное единство людей. Федор Степун отмечал его «славянофильское народолюбие, толстовское непротивленчество и несколько анархическое понимание свободы: «Свобода, пусть в тебе отчаются иные, я никогда в тебе не усумнюсь»[729]. Львов женился на графине Бобринской, которая являлась прямым потомком Екатерины Великой и графа Григория Орлова. Но супруга скоропостижно скончалась, и безутешный князь уединился в Оптиной пустыни, где даже хотел принять постриг. Но старец, с которым князь беседовал на эту тему, счел его недостаточно готовым к монашескому подвигу. Из Оптиной Львов отправился с врачебно-продовольственным отрядом на поля русско-японской войны, где его ближайшим коллегой стал Гучков.

Львов был депутатом I Думы, примыкал к правым кадетам, но затем политической карьере предпочел широкую филантропическую деятельность и, вероятно, участие в масонских организациях (некоторые биографы называли ложи «Возрождение», «Полярная звезда», «Малая медведица»)[730]. Он был широко известен в стране и приемлем как для правоцентристов, так и для многих левых, которые, впрочем, находили его старомодным. «Превосходный организатор и глава земского движения в предреволюционную эпоху, человек, в высшей мере способный внушить уважение, умный, осторожный, тактичный, незаменимый там, где надо сглаживать трения, выбирать сотрудников и налаживать работу, кн. Львов, однако, носил в себе слишком много инерции уходящей в прошлое эпохи…»[731], — замечал эсер Виктор Чернов. В 1913 году Львов от прогрессистской группы гласных Московской думы был избран городским головой, но министр внутренних дел Маклаков его кандидатуру в этом качестве не утвердил. С началом войны князь с присущей ему энергией принялся за знакомую ему общественную деятельность. Комиссаром Красного Креста при Всероссийском земском союзе (ВЗС) и правой рукой Львова стал Александр Гучков.

А вот избранный после Львова и благополучно утвержденный в МВД новый московский мэр Михаил Челноков был избран также главноуполномоченным Всероссийского союза городов (ВСГ) на съезде городских голов, который прошел 8–9 августа 1914 года. Потомственный почетный гражданин, обучался в Лазаревском институте восточных языков, владелец четырех кирпичных заводов в Мытищах, он также представлял правое крыло кадетов, входя в их ЦК и думскую фракцию. «Энергичный, несмотря на сильную хромоту, непоседливый, подвижный… На умном, выразительном лице скользила улыбка старого дядьки, которому приходится мириться с тем, что дети все шалят… Это был самородок, с умом живым и острым, с редким здравым смыслом, с богатым запасом метких словечек»[732], — характеризовала Челнокова соратница по партии. Активным сотрудником Союза городов с первых дней его существования стал Александр Коновалов. В августе 1914 года в ВСГ состояли 140 городов, к декабрю 1915 года -464.

Занимаясь сначала сугубо тыловыми и гражданскими делами, позднее Союзы земств и городов создали объединенный комитет по военному снабжению — Земгор. К 1916 году число контролируемых им заводов и мастерских превысило две тысячи. Самодеятельные земские организации насчитывали около 8000 учреждений, в которых работало около 250 тысяч служащих. Они получали освобождение от военной службы, но носили военного вида форму и были прозваны в народе «зем гусарам и».

Военными поставками должна была заниматься третья всероссийская самодеятельная организация, возникшая в мае 1915 года, когда конференция Всероссийского Совета съездов представителей промышленности и торговли по предложению П. П. Рябушинского, нарисовавшего ужасающую картину с боеприпасами на фронте, приняла резолюцию о создании во всех губерниях военно-промышленных комитетов. Идея состояла в том, что бизнесмены сами наладят производство оружия и боеприпасов при координирующей роли Центрального военно-промышленного комитета (ЦВПК), который должен был вести учет потребностей армии и распределять заказы по региональным отделениям. В течение двух последующих месяцев было создано 78 областных и местных военно-промышленных комитетов, привлечено для обслуживания нужд фронта более 1300 предприятий[733]. В военно-промышленных комитетах по всей стране на 1 октября 1916 года работало более 976 тысяч человек[734], среди них немало героев будущей революционной драмы.

Председателем ЦВПК был избран сначала руководитель Совета съездов Аваков, но затем его сменил… кто же? Гучков. Его заместителем стал Коновалов, членом руководства — князь Львов. Рябушинс-кий возглавил московский ВПК, где его заместителями оказались Челноков и опять же Львов. Круг замкнулся. Три организации, не теряя своей самостоятельности, стали практически единым целым через унию своего руководящего состава.

Царю хорошо было известно об оппозиционных настроениях, царивших в Земгоре и ВПК, но он шел на сотрудничество с ними, видя практическую пользу в подключении бизнеса и общественности к помощи армии. Военно-промышленным комитетам был придан официальный статус. Через них стали осуществляться многие военные заказы. Более того, император пошел на создание при правительстве новых органов военно-экономического регулирования, куда приглашались и правительственные чиновники, и законодатели, и представители самодеятельных организаций. В мае 1915 года было образовано Особое совещание по улучшению снабжения армии. Инициатором его создания был Родзянко, приехавший в Барановичи вместе с банкирами и предпринимателями Литвиновым-Фалинским, Вышнеградским и Путиловым и предложивший эту идею Верховному главнокомандующему Николаю Николаевичу. Он и пролоббировал соответствующее решение императора. Совещание действовало под председательством военного министра и туда входили, словами Родзянко, «не только члены Государственной думы и Государственного совета, но также и представители промышленности, правда, в ограниченном числе, но это обусловилось