пряностей. Хорошенько встряхнув флакон, я убрала его в темное место, чтобы дать настояться.

С третьим вариантом я спешить не стала, решив сначала настоять амбру на спирту. По истечении десяти дней добавлю туда эфирные масла и вуаля, стойкий аромат обеспечен!

Перед тем как отправиться спать, я попросила Прасковью, чтобы она завила мои волосы на папильотки*. Красоты много не бывает, тем более на поле боя.

Стоило моей голове коснуться подушки, по телу моментально разлилась сладкая нега. Все-таки дай человеку заняться любимым делом, и сразу все начинает видеться в другом свете. Перед тем как погрузиться в глубокий сон, я вспомнила о Минодоре. Завтра вечером обязательно загляну к ней…

Проснувшись рано утром, я была готова к бою. Даже начинающая портиться погода не могла повлиять на мое чудесное настроение. Размявшись на прохладной травке, я приняла душ и, позавтракав, уселась перед зеркалом. Сегодня я должна быть хороша не только в своих умениях, но и в остальном тоже!

- Давайте красиво волосы уложим? – предложила Акулина, освобождая мои рыжие локоны от папильоток. – Вам гордиться надобно такой копной, а не в узел ее собирать. «Домашний ангел»… назвали-то как! Тьфу!

- Давай, - весело согласилась я. – Покажем этим снобам, что Стриж не простая птичка!

Вскоре отражение в зеркале разительно изменилось. Мою головушку украшали мягкие локоны, красиво струящиеся по плечам и спине огненной лавиной. На щеки я нанесла немного румян. Совсем чуть-чуть, чтобы придать внешности задорности. Кстати, щечки вместе с остальными частями тела округлились, и я уже не была похожа на бледную козявку с тонкими ножками. Молоко, деревенское масло и пироги Евдокии сделали свое дело. Теперь главное – не увлекаться.

Надев светлое платье в нежный цветочек, я нанесла духи на точки пульса: запястья, внутреннюю поверхность локтя и на заднюю сторону шеи. Ведь аромат усиливается если нанести его на те места, где кровь пульсирует близко к коже. Теперь все.

Подержав на руках Танечку, я заглянула к Прошке. Мальчишка моментально сел в кровати.

- Еленочка Федоровна, так не честно! Я тоже хочу посмотреть, как вы этого Жюля за пояс заткнете!

- Ты еще болен. А на улице дождь собирается. Что я с тобой буду делать, если сляжешь совсем? – я улыбнулась ему. – Ты ведь не чужой для меня мальчик.

- Все равно это неправильно… - надулся Прошка. – Ежели хочется!

- Итак, запомни. Елена Федоровна всегда права - раз, - я загнула указательный палец, а потом и средний. – Два: если Елена Федоровна не права, возвращаемся к первому пальцу.

Я погрозила им мальчишке, но тот обиженно отвернулся. Куплю ему на обратном пути леденцов, и он тут же растает. Положив в ридикюль масла для бороды, я спустилась вниз, где меня уже ждали домочадцы.

Они пожелали мне удачи, Прасковья перекрестила меня и я вышла за калитку, тихо напевая:

- Начинаю я с пробежки. Вольная борьба! Разминаю шею, уши, Вольная борьба! Околдован я тобою, Вольная борьба! Проход в ноги выполняю,

Вольная борьба! Вольная борьба, Вспоминаю — умираю! Вольная борьба, Я только о бросках мечтаю! Вольная борьба, Самая прекрасная, Вольная борьба! Вольная борьба! Вольная борьба-а-а-а!

А над крышами домов росла большая темная туча, похожая на чёрную папаху горца. Впереди нее клубились белёсые, плотные облака, и луч солнца, пробив­шийся сквозь них, мягко скользнул по лицу. Взметнувшийся вихрь поднял с дороги пыль, и я пошла быстрее. Вымокнуть под дождем не входило в мои планы.

У салона Жюля меня уже ждали мои бородатые «модели». Мужикам явно было неловко, но они стоически переносили сие неудобство: стоять возле богатого салона. Но их стойкость делала им честь.

- Доброе утро, Елена Федоровна! – в один голос поздоровались они, снимая картузы.

- Доброе! – весело ответила я. – Спасибо, что пришли!

- Дык, обещали! Как можно… Слово мужика твёрже камня!

- Подождите меня здесь. Я сейчас вернусь, - попросила я, направляясь к двери. – Предупрежу, что мы пришли.

Стоило мне войти внутрь, как взгляды всех присутствующих в салоне с любопытством вперились в меня. Ого! Похоже, Жюль постарался и собрал всех своих клиентов! Ну а что? Представление ожидалось не хуже, чем дают в Большом!

- О-о… а вот и наша гостья! – хозяин салона выплыл из-за горшка с фикусом. – Я уж думал, что вы не придёте!

В этот день Жюль выглядел еще «шикарнее», чем обычно. Он явно готовился.

Разделенные на ровный пробор волосы модный мастер завил в упругие кудри, которые почему-то начинались от ушей. Верх же был напомажен и прилизан, что делало его похожим на пуделя. В монокле отражался красный плафон керосиновой лампы, и он выглядел как глаз бедняги терминатора, с которого полицейские в стычке сорвали светофильтр. Жилет невероятно голубого цвета с яркими птицами практически ослеплял… Боже… он так вырядился, чтобы внушить ужас врагу в моём лице, вселить в меня страх и отчаяние? Это напоминало боевую раскраску индейцев, которую они наносили перед схваткой. Чингачгук прилизанный…

- Почему вы так решили? Может из-за письма, которое прислали мне намедни? – сладко улыбнулась я. – В котором просили не приходить? Ну не стоит так переживать, я всё понимаю… Каждый может запаниковать, когда на кону его репутация. Особенно, когда кудри выходят из моды, а больше ничего и не умеешь…

Люди в зале зашептались. Кто-то приглушенно засмеялся.

- Начнём? – Жюль покраснел от гнева. – Хватит веселить народ, пора показать свои умения!

- Начнём, - я открыла дверь и крикнула: - Мужчины, проходите!

*Папильо́тка — небольшой жгут ткани или бумаги, на который до изобретения бигуди накручивали прядь волос для их завивки.

Глава 64

В салоне воцарилась тишина, иногда нарушаемая перешептыванием собравшихся в нем. Любопытство просто зашкаливало. Мне даже казалось, что я чувствую на физическом уровне эту жажду стать свидетелем какой-то сенсации или скандала. Общество не менялось ни в какие времена.

Мужчины вошли в зал и неловко затоптались у порога, сжимая в рабочих руках головные уборы.

- Итак, Елена Федоровна, это и есть ваши клиенты? – насмешливо произнес Жюль. – Как интересно… Осталось пригласить моих моделей. Мишель, прошу вас!

Я с интересом наблюдала, как из-за красивых парчовых штор появляются молодые люди такой же наружности, как и хозяин салона. Они выстроились в ряд перед обычными работягами, не особо скрывая своей брезгливости. Господи, где он их набрал? Вряд