– Хочу, чтобы сказала правду, – отрезала я.

Она помолчала, а потом тихо произнесла:

– Хорошо, скажу правду. О какой правде идёт речь? Мне надо при всех объявить, что та девица, что прибыла во дворец в твоём платье, и которую узнал твой отец – совсем не принцесса Аранчия? Я скажу. Или мне надо сказать, что король Атангильд лишился рассудка настолько, что принял во дворце чужого человека, как собственную дочь? Могу сказать и это. Или ты желаешь, чтобы я сказала, что принц Альбиокко – женщина? Скажу…

– Не делай вид, что не понимаешь! – взорвалась я. – Ты прекрасно знаешь, чего я жду от тебя!

– Ждёшь, что я в одном буду говорить правду, а в другом лгать? – сегодня Хильдика превзошла саму себя. – Или лгать можно только тебе, а другим не позволяется?

– Это другое! – зарычала я почище короля Рихарда. – Если ты решила довести меня, у тебя прекрасно получается!

– Ладно, прости, – Хильдика примирительно протянула ко мне руки. – Конечно, это – другое. Не сердись, просто у меня тоже сегодня душа не на месте.

– Не заговаривай мне зубы, – я грубо оттолкнула её руку. – Давай, надевай лучшее платье, чтобы герцог Тюнвиль пустил слюни за ужином на тебя, а не на жареную утку.

– Сейчас ты жестока, – заметила она.

– Зато ты – сама мягкость! – съязвила я. – Твоей милостью во дворце какая-то дрянь, которая называется моим именем, и я даже не могу придушить эту дрянь, потому что папочка и король за неё горой, а ты строишь из себя вселенскую жертву. Не переигрываешь, подруга?

– Прости, – повторила она и подняла с пола платье цвета морской волны. – Ты права, я не слишком умная… Совсем не такая умная, как ты. Скажи, как мне себя вести, и я всё сделаю. Больше слова не скажу без твоего разрешения. Мне обличить самозванку за ужином? При всех? – она надела платье и взяла плетёный поясок.

Платье было распашным впереди и застёгивалось на три изумрудные пуговицы от груди до талии.

– Подожди, – буркнула я, неодобрительно наблюдая за ней. – Я ещё не решила, как поступить. Тут началась большая игра, надо действовать осторожно. Только больше никаких «я растерялась». Ясно? Если я говорю «подтверди», ты подтверждаешь.

– Хорошо, – кивнула она, затягивая поясок и подходя к столу, чтобы взять лежавшее там жемчужное ожерелье.

Платье немедленно распахнулось, открывая снизу до пояса белую шёлковую рубашку, которая льнула к ногам Хильдики, как мокрая. И это мне что-то не очень нравилось.

– Пойдёшь так? – хмуро поинтересовалась я. – Разве не надо надеть ещё одну рубашку? Белая шёлковая – это же, вроде нижняя?..

– Тебе не нравится? – тут же обернулась ко мне Хильдерика. – Я переоденусь. Что мне надеть?

– Надевай, что хочешь, – я махнула рукой, признавая поражение. – Знаешь же, что я не разбираюсь в твоих тряпках. Но как по мне – что-то слишком откровенно.

– Слова ревнивого мужа, – лукаво улыбнулась Хильдика, становясь снова той самой верной, весёлой и преданной подругой, какой я привыкла её видеть. – Ты пугаешь меня, девица Анча. Чтобы тебя не смущать, надену что-нибудь поскромнее. Только сейчас мне надо заглянуть в кухню, проверить, всё ли готово к столу. Потом сразу переоденусь, обещаю, – она даже подняла ладонь к лицу, будто принося клятву. Будь умницей без меня и не наделай того, о чём потом будешь жалеть, – она подошла и поцеловала меня в щёку. – Ну? Принцесса Аранчия? Выше нос. Что ты совсем загрустила?

– Загрустишь тут, – проворчала я.

– Пошла в кухню, – она поправила на мне камзол, стряхнула с плеча пылинки и пригладила мне волосы. – Вот так принц Альбиокко выглядит лучше. А то похож был на какого-то морского разбойника.

– Иди уже, скоро ужин, – сказала я, и едва за Хильдикой закрылась дверь, взъерошила себе волосы обеими руками.

Какое-то сумасшествие вокруг… С приездом драконов все спятили… Или… или были такими?

Я беспокойно заходила по комнате туда-сюда, обдумывая, как разоблачить самозванку и не попасть в ловушку. А то, что затевалась какая-то ловушка, было очевидно. Знать бы ещё, кто её затеял и против кого…

О времени я вспомнила, только когда зазвенел медный колокольчик. Это означало, что слуги ждали у порога. Хильдика ещё не вернулась, и мне пришлось идти открывать.

– Ваше высочество, вас ждут к столу, – напомнил мне слуга, почтительно кланяясь.

– Который час? – спросила я машинально, думая о своём.

– Уже семь, ваше высочество.

Семь? А куда же девалась Хильдерика? Обещала вернуться, хотела переодеться… Что-то произошло в кухне? Значит, появится в своём платье-разлетайке. На радость похотливым драконам.

– Где моя жена? – спросила я, уже направляясь в трапезный зал.

– Не имею чести знать, милорд, – получила я в ответ. – Прикажете выяснить?

– Не надо, – мотнула я головой.

Наверное, Хильдика уже ждёт за столом. Если бы произошло что-то важное, она бы сообщила. Наверное… Противный холодок задрожал в груди. Никому нельзя верить… Никому нельзя…

За столом Хильдики не оказалось. Я застыла на пороге. Король Рихард во главе. Отец, самозванка цветёт улыбкой, придворные чинно уставились в пустые тарелки, снуют с блюдами слуги… А кресло Хильдики и место герцога Тюнвиля – пустые. Только этого не хватало.

– Вы опять там застыли, принц? – послышался голос короля Рихарда. – На страже, что ли? Не волнуйтесь, не надо нас охранять. Проходите, проходите.

Я прошла вдоль стола, стараясь не обращать внимания на взгляды придворных – недоумённые, испуганные. Чего они боятся? Что принц тронулся умом? Или дракон тут что-то наплёл, пока меня не было?

– Где ваша жена? – поинтересовался Рихард, когда я уселась и подтянула кресло к столу. – Вы же всегда ходили вместе, как две райские пташки. Куда улетела ваша пташка?

«А куда улетел ваш брат-змеёныш?», – чуть не спросила я, но сдержалась, скрипнув зубами. Незачем заострять на этом внимание. Иначе принца Альбиокко завтра назовут не райской пташкой, а благородным оленем.

– Вы хотели видеть мою жену? – спросила я дракона. – Она необходима вам для благоприятного пищеварения?

Рихард захохотал, показывая, что шутка ему необыкновенно понравилась. Самозванка тоже улыбнулась, кивнув мне. Я отвернулась, чтобы не видеть её. Иначе просто