— Знаешь, как это трудно — смириться с тем, что ты таков, каков есть!

— Я сам сперва не поверил, когда мне отец рассказал, — пожал плечами Хаук. — Знаешь, как Верховный Паладайн создал свою империю? Когда он принял титул Верховного, он встал во главе племени и повел его на соседние племена. Каждому племени он делал предложение — вы идете со мной во имя Золотой Ветви или исчезаете с лица земли. Были такие, кто отказался, но большинство согласилось сохранить себе жизнь. Ведь армия Верховного Паладайна уничтожала все племя подчистую, вырезая даже детей. Про Золотую Ветвь знали только в нашем племени, но что это такое? Легенды говорили, что ее обманом присвоили себе светловолосые, лишив нас национальной святыни. И, мол, дело чести — отвоевать Золотую Ветвь обратно. Поэтому мой отец и пошел за Верховным Паладайном и стал ему служить. Мы ведь знаем только то, что она как-то связана с этими знаками. Возможно, когда-то именно наш род был Паладайнами Золотой Ветви… Но иногда мне кажется, что над нею тяготеет проклятие. Я захотел узнать правду про Золотую Ветвь и теперь объявлен вне закона. Что с моими родными — неизвестно, что делать дальше — не знаю и сам! Так что мы с тобой в равном положении. Только я, в отличие от тебя, не знаю, как вот это, — он ткнул себя в грудь, — связано с Золотой Ветвью. Я думал узнать у светловолосых, но они сами не имеют точного представления.

— Ну тут у тебя есть по меньшей мере два пути, — вступил в разговор подошедший Уртх. — Не забывай, что я все-таки когда-то был шаманом. Если хочешь, я раскину для тебя кости. Вдруг они еще согласятся дать мне ответ?

Хаук молча поднялся, всем своим видом показывая, что не собирается тратить время на размышления. Встал и Терезий — ему стало любопытно. Уртх кивнул им и направился в лагерь.

Орки разбили его чуть в стороне от поляны, замаскировав ветвями так, что лишь те, кто всю жизнь прожил в этой чаще, отыскали бы шалаши из переплетенных ветвей. Сейчас, днем, таиться не было смысла, тем более что большинство орков ушли со своими десятниками на перехват княжеских рыцарей. Оставшиеся отдыхали — кто спал, кто играл в кости, кто чинил одежду или чистил оружие. Кивнув в ответ на два-три приветствия — на отдыхе орки не слишком-то соблюдали субординацию, — Уртх порылся в своем мешке и вытащил кожаный мешочек, в котором что-то похрустывало и позвякивало. Все втроем отошли за деревья, усевшись на землю у поваленного старого тополя толщиной в три обхвата, и Уртх развязал мешочек.

Это оказался кусок кожи, сшитый на манер лоскутного одеяла из лоскутков неправильной формы. Каждый был окрашен в свой цвет или отличался от соседних материалом и выделкой — тут были, наверное, образцы кожи и меха большинства животных и даже кое-кого из разумных существ (во всяком случае, один клочок явно когда-то принадлежал троллю, а еще один — гоблину). Кости представляли собой обычные гадательные руны, которые есть в арсенале любого шамана. Некоторые руны были общими для всех разумных рас, даже людей и эльфов, но большинство принадлежало орочьему племени.

Собрав их в кучку, Уртх обратился к Хауку:

— Накрой их ладонью — пусть они почувствуют тебя. Загадывать желание не надо — руны сами знают, что тебе сейчас важнее всего узнать.

Хаук сделал все, как велел сотник. Тот за запястье снял его ладонь с кучки рун, сгреб их в горсть и просто бросил на гадательную карту. Некоторые руны откатились и упали в траву — их он спокойно отложил в сторону, как ничего не значащие. Зато над остальными склонился в напряженном раздумье.

— Хм, — промолвил он наконец, — твоя дорога очень извилиста. Тебе предстоит многое пройти — как в прямом, так и в переносном смысле. Что-то важное ждет тебя очень скоро — скорее всего, по возвращении в Ирматул произойдет нечто… нечто кровавое. Видишь, стрела указывает на «люди» и «кровь»? Прольется кровь… и не только человеческая. Совсем рядом знак «большая война» и «власть».

— Война за власть? — из-за плеча высунулся Терезий.

— Помолчи! — отрезал шаман. — Потом, если хочешь, погадаю и тебе. Это может означать как на самом деле войну за власть, так и борьбу с властителями… Часть рун ушли из расклада, они могли бы прояснить ситуацию! Но одно известно точно — тебе предстоит возвращение в Ирматул. Там тебя ждут… очень ждут. — Он усмехнулся и неожиданно подмигнул Хауку: — Видишь — «женщина»!

— А рядом с нею — «кровь» и «власть». — Хаук ткнул пальцем.

— Классическое сочетание — там, где любовь, там всегда кровь и власть, — кивнул Уртх и продолжил: — Но руна «власть» выпала на границе, так что тебя ждет еще одна дальняя дорога. Там опять война, но заодно и встречи и какие-то тайны. Они связаны с твоим будущим и иноземцами… скорее всего, это светловолосые… А вот почему-то «золото»! В общем, твое отдаленное будущее довольно запутанно. Сказать могу одно — готовься к долгому пути и испытаниям.

— Я воин, к испытаниям мне не привыкать, — пожал плечами Хаук. — Значит, мне нужно вернуться в Ирматул?

— Твой жизненный путь пролегает через этот город. И твоя судьба во многом определится тем, что и как ты сделаешь там. А сделать или не сделать тебе предстоит очень многое!

— А теперь мне! Мне! — Терезий даже встал над картой на четвереньки, словно отгораживая ее своим телом от остального мира.

Уртх повторил ритуал, но внимательно наблюдавший за ним Хаук заметил, что результат не удовлетворил шамана.

— Тебе тоже предстоит дорога в Ирматул, — объявил он. — Там решится твоя судьба. Но слишком много рун выпали из гадания, а некоторые легли тыльной стороной. Это значит, что там ты либо погибнешь, либо… либо, как говорите вы, люди, будешь жить долго и счастливо.

— Не понимаю, — протянул княжич.

— Смотри, — шаман тыкал пальцем в руны, — руна «власть» легла оборотной стороной, а рядом с нею, почти перекрывая ее, легла руна «кровь». Затем вот руна «предки» — в твоем случае ее можно трактовать как знак твоего отца. Она легла на перевернутую руну «смерть». Тут же руна «женщина». А на пути ко всему этому руна «дорога». И возле нее руна «стрела», обозначающая необходимость. Твоя судьба решится в тот день и час, когда ты переступишь порог родного дома. Но вот какова она будет, я не могу сказать. Она открыта. Тут многое будет зависеть от…

Он осекся, глядя на еще одну руну. Она запуталась в длинной шерсти клочка шкуры какого-то зверя или, скорее, если судить по цвету и жесткости волос, в чьем-то скальпе.

— Многое будет зависеть от того, — Уртх ногтем перевернул руну знаком вверх, — от того, как поведут себя иноплеменники.

— Эльфы? — не понял княжич.

— Для каждого вопрошающего это обозначает разные народы! — пояснил Уртх. — Для нас — люди и светловолосые, для тебя — кто-то иной.

Княжич сел на траву и долго рассматривал свои руки.

— Что ж, — промолвил он наконец, — если такова моя судьба… Я пойду в Ирматул. Я доверяю тебе, Уртх!

Разбойники подняли шум, когда Терезий собрал их вечером на поляне и объявил, что возвращается в город, к отцу. Многие тут же обвинили его в предательстве и демонстративно стали собирать вещи. Другие, как малые дети, стали умолять одуматься и не бросать их — дескать, мы вольные птицы, нам в городе делать нечего, а эти вонючие орки тебя поманили, вот ты и побежал… И так далее, и тому подобное. Лишь немногие поступили по-своему. Уже когда поляна опустела, ушли собирать вещи те, кто больше не желал иметь с Терезием дела, а за ними потянулся кое-кто из «обиженных», к княжичу подошли несколько человек, пара гоблинов, четверо коблинай и один светлый альфар. Возглавлял делегацию старый знакомый Гиверт.