— Ты нам друг, — без предисловий сказал он, — а друзей просто так не бросают. Там, в городе, ты будешь совсем одинок. Если хочешь, мы пойдем с тобой — вдруг пригодимся?

— Короче — куда ты, туда и мы! — отрубил один из коблинай, самый рослый.

Терезий какое-то время хлопал глазами, переводя взгляд с одного добровольца на другого, а потом шагнул вперед и обнял Гиверта.

— Спасибо вам, друзья, — дрогнувшим голосом прошептал он. — Я не знал…

— Узнать что-то новое никогда не поздно, — прошипел гоблин.

— Ну а тебя-то кто тянет из лесов? — не очень-то любезно окликнул альфара Тврит. — Глаза разуй — тебе придется топать с нами почти трое суток. Не боишься, светловолосый?

Альфар-лучник внимательно рассматривал свои ногти и не сразу удостоил орка ответом.

— Я тут немного понаблюдал за вами, темноволосые, — несколько жеманно протянул он и неожиданно подмигнул Твриту: — Хочется познакомиться кое с кем поближе… противный!

Бывшие разбойники какое-то время скрывались в рядах орков, поэтому до самых предместий Ирматула княжеские рыцари даже не подозревали о том, какие гости ждут князя Далматия. Лишь в виду городских стен Уртх, посовещавшись с Терезием, отправил к князю делегацию, дабы сообщить о возвращении блудного сына. Послание составляли все вместе — сам сотник, Терезий, десятник Тврит, как обладатель самого красивого почерка, Гиверт, как ближайший друг княжича, Хаук, которого пригласили как изгнанника, обладающего «необходимым опытом», и альфар Инирис, который сам себя пригласил и который то и дело норовил усесться на колени к Твриту, мешая ему исполнять обязанности.

Гонец отправился в путь в тот же час, а на другой день, едва подошли к воротам, стало ясно, что их встречают. Вдоль подъемного моста, разогнав толпу желающих попасть в Ирматул, выстроилось еще несколько сотен конных рыцарей князя. Впереди с отрядом личных телохранителей стоял первый советник князя Далматия, его казначей и еще несколько вельмож.

— Торжественная встреча, — шепнул Хаук шагавшему рядом с ним Терезию. Юноша резко побледнел, но ничего не сказал. Его друзья во главе с Гивертом шли в последних рядах орочьей сотни, среди орков он был один.

Рыцари расступились, пропуская вперед орков. По четверо в ряд те стали проходить в коридор входной башни. Но едва внутрь шагнул десяток, где находились Терезий и Хаук, как сверху послышался скрип. Все вскинули головы — перегораживающая проход решетка стремительно падала вниз, рассекая строй орков надвое. Они метнулись в разные стороны, и весьма немногие поспешили назад, к своим товарищам. Почти три десятка оказались отрезанными от остальных — среди них был десяток Тврита, в который входили Хаук и Терезий.

Здесь их тоже окружили княжеские рыцари — теперь уже пешие. Но никто не спешил обнажать оружия, а советник, едва на него обратились недоуменные взоры, вытащил свиток, картинным движением развернул его и громко начал читать:

— Указом пресветлого князя Далматия Третьего Ирматульского надлежит арестовать и препроводить в темницу некоего Терезия, именующего себя сыном оного князя. Взять его!

Пешие рыцари — их было почти в три раза больше, чем орков, — одновременно сделали шаг вперед. Уртх взмахнул было рукой, но шорох наверху заставил его поднять глаза и отменить так и не высказанный приказ — наверху прохода обнаружилось несколько лучников. На таком расстоянии они могли бить наверняка и сразу насмерть.

Казначей шагнул вперед, не дав никому пошевелиться. За ним следовали два его помощника — каждый нес в руке по увесистому мешочку. Пятый мешочек был у самого казначея. Все это он положил к ногам Уртха. Мешочки сочно звякнули.

— Здесь пятьсот золотых из княжеской казны, — сказал он. — Сие награда верным оркам за службу князю Ирматула.

Удивленный Уртх только переступил с ноги на ногу.

— Это дополнение к вашему жалованью, — пояснил казначей. — В этом месяце его приказано удвоить. Назови также десятерых самых отличившихся в поимке преступника — князь сам вручит им памятные подарки.

Тем временем рыцари протиснулись сквозь замерших в ожидании приказа сотника орков, безошибочно выловив среди них Терезия. Княжичу заломили руки и выволокли его из толпы. В сторонке ждал палач с кандалами наготове. Широкий железный ошейник закрепили на горле юноши, от него протянулись цепи к его запястьям и щиколоткам. Все вместе они крепились к большому чугунному шару.

Терезий не сопротивлялся — он был совершенно подавлен. Но когда его потащили прочь, вывернулся и на какой-то миг поймал взгляд Уртха.

— Что это значит? — промолвил он. — Вы меня… продали? За пятьсот золотых?

— Орки всегда верно служили трону. — Советник подошел к сотнику и потрепал его по плечу: — Поздравляю. Теперь вас наверняка ждет повышение. Как вам удалось его изловить?

— Потом скажу, — буркнул Уртх.

— Кстати, для вас уже велено устроить пир. Будет много выпивки и девочек. Князь нынче щедр!

— А что будет с… — Сотник указал глазами на княжича, которого взвалили на простую телегу.

— Будет суд, — пожал плечами советник и махнул рукой кому-то наверху: — Поднимай решетку! Все кончено!

На самом деле все только начиналось, и это понимали все.

В казарме стоял дым коромыслом — присланные князем Далматием служанки готовили праздничное угощение, при этом они так многообещающе постреливали по сторонам глазами, что некоторые орки уже потихоньку стали метать жребий — кому первому выбирать красотку. Пять бочек пива и три бочки лучшего вина ждали своей очереди, сытный дух готовящихся яств растекался по всей улице. Остальные орки диаспоры крутились рядом, наперебой поздравляя сородичей, и удивлялись, почему никто не спешит веселиться при столь явной княжеской милости.

Хаук только-только переступил порог казармы, как к нему с воплем бросился Эйтх. Юноша не находил себе места, на нем не было лица. Он едва не бухнулся перед орком на колени и, запинаясь, выпалил страшную весть об исчезновении Ласкарирэли.

— Она ведь звала меня! — восклицал он, едва не вырывая на себе волосы. — А я как дурак… Они ее увезли, а я даже не заметил куда! Ведь я нарочно пошел за нею, чтобы помочь там, ну или… Ну что ты молчишь, Хаук? Ну скажи что-нибудь! Ну ударь меня, что ли! Только не молчи!

Хаук сидел на лавке, свесив руки между колен. Рядом возле рассыпанного на столе золота галдели орки, что-то гневно шипели гоблины и коблинай. Казалось, он вообще ничего не замечал.

— Ну, Хаук, — умолял Эйтх, — ну сделай что-нибудь! Ну чего ты замер-то?

— Да ударь ты его, в самом деле, — неожиданно вмешался альфар Инирис. — Может, мальчик от этого удовольствие получать привык!

— Я тебя сейчас самого так ударю — мало не покажется! — неожиданно взорвался Тврит.

— Ну ударь меня! Ударь! — развернулся к нему Инирис. — От тебя я готов принять что угодно!