Я киваю. Мне все равно не понятно. Но допытываться дальше неинтересно. Очередная жертва понедельника собралась начать новую жизнь. Каждый сходит с ума по-своему. Кто я такой, чтобы вмешиваться в чужие планы?

Наношу татуировку.

Чернила вперемешку с кровью вырисовывают на коже линии. Линии складываются в узоры. Узоры формируют мистическую голову.

Мне знакомо лицо этого человекоподобного демона. Есть в нем что-то… Где-то уже его видел. Еще очки… Возможно, я подсознательно придал дьяволу какие-то знакомые черты.

Игла прокалывает кожу, пальцы двигают машинку, я пытаюсь понять, где же я видел этого человека.

Отпускаю педаль.

Жужжание тату-машинки прекращается.

– Можно я задам еще один вопрос?

– Спрашивай, ым, Костя. – Она смеется.

– Костя?.. Вот об этом я и хотел поговорить. Мне немного неприятно, что ты знаешь мое имя, а я до сих пор не выяснил, как к тебе обращаться. Как тебя зовут?

– Не важно.

Она опять смеется.

– Что здесь смешного?

– Ты, Костя, смешной.

Не хочешь – не говори, думаю и нажимаю на педаль. Зря я все-таки сюда вернулся. Идиот. Нужно было уходить домой.

– Не злись. Меня зовут, ым, Майя.

– Ого.

– Что тебя, ым, удивляет?

– Майя. Какое красивое и редкое имя. Не припомню среди своих знакомых девушку с таким именем.

Я подмигиваю и откладываю машинку в сторону.

– Майя, а еще мне не понятно… – продолжаю спрашивать, раз уж клиентка идет на контакт. – Знаю, что татуировки – это подарок на день рождения. Мне рассказал твой врач. Он говорил, что ты очень хотела.

– Да.

– Почему ты выбрала меня?

Она отворачивается. Судя по движению плеч, она смеется.

– Не ответишь?

– Я, ым, позже расскажу.

– Ладно.

Беру новую салфетку.

Мы едва начали, но уже сделали перерыв. Ну и пусть. Я чуть ускорюсь и потом все наверстаю. К тому же она наконец-то что-то мне отвечает.

– Майя, а ты не переживаешь, что теперь эти рисунки будут с тобой всю жизнь?

– Ым, нет. А почему ты спрашиваешь? Разве это, ым, не твое ремесло? Зачем отговаривать людей?

– Я не отговариваю. Просто… Обычно такого объема работу заказывают, как тут выразиться…

– Странные люди?

Я хотел сказать особенные. С особым складом ума. Но странные тоже подходит.

– Я бы сказал неординарные.

– Пусть будет так. Считай меня, ым, неординарной.

Мило беседуем. Хорошо, что моя молчунья оказалась приятным собеседником. Когда я представлял, что стоит ей заговорить, как я тут же потеряю всяческий интерес, был не прав. Она мне, кажется, нравится. Нравятся ее странности.

– Мне хочется, ым, чтобы эти лица всегда были со мной. Каждый день. Каждую, ым, секунду. А жалеть… тем более о татуировках… Я, ым, никогда ни о чем не жалею.

– Везет. Хотел бы я так…

– Хотя нет. Единственное, ым, о чем все-таки переживаю, – добавляет девушка, опирается на локти и смотрит на меня. – Жаль, что мне пришлось убить сестру.

Мурашки пробегают по всему телу. Я не ослышался? Она только что призналась, что убила сестру? Сказала вот так спокойно, глядя мне в глаза.

– Но, ым, это единичный случай. С татуировками иначе.

– Прости, что?

Я переспрашиваю. Может, это у нее такие шутки. Или я что-то не так понял или недослышал.

Доктор мне говорил, что девушка здорова.

– Да, ым, ты все правильно понял. И ты, Костя, первый, кому я это рассказала.

– Не смешно шутишь.

Она не отвечает.

Или она не шутит?

Врач оставил ее, сказал, что финальная терапия. А теперь? Выясняется, что она убийца, и я с ней наедине…

Нет.

Майя специально так говорит. Проверяет меня. Хочет напугать. Ждет, как я отреагирую.

Врач сказал, что она здорова и вот-вот выйдет из больницы.

На всякий случай отодвигаюсь подальше.

Не знаю, что сказать. Молчание затягивается. Сейчас Майя решит, что ее план сработал, что я испугался.

И будет права.

– Вообще не смешно.

На всякий случай отхожу к двери.

– Костя, ты, ым, не прав. Ты же, ым, не знаешь, что на самом деле произошло. А берешься судить.

Я не уточняю, что она имеет в виду. Не собираюсь подыгрывать в этой не смешной дурацкой шутке.

– Я любила свою сестру. Больше всех. Но зря, ым, Лилочка меня подвела.

Майя говорит, достает что-то из сумочки и приближается ко мне.

Ее обнаженное тело плавно движется. Ее улыбка одурачивает. Я на самом деле не знаю, что происходит. Она шутит? Издевается? Сейчас она подойдет вплотную и рассмеется мне в глаза? Скажет, посмотри в зеркало на свое бледное лицо. Или мне есть о чем беспокоиться? Хотя чего мне бояться? Я в пять раз сильнее ее, если что-то пойдет не так, без труда поборю.

– Ым, знаешь, она называла меня Майка.

– Кто?

– Моя Лилочка. Сестра.

Она все ближе. А я стою. Неподвижно. Словно кролик перед удавом. Стою, смотрю и не хочу показать, что я испугался.

Я улыбаюсь, а девушка трогает, гладит меня за плечо. Она подмигивает и тянется ко мне губами.

Я улыбаюсь и чувствую боль от укола.

– Прости, Костик, ничего личного.

Она говорит, целует меня в щеку, а я смотрю на шприц, торчащий из моей ноги, и не могу пошевелиться.

– Что?

Я не могу закричать. У меня пропадает голос.

Майя обвивает меня за шею, а я хриплю.

– Лилочка, ым, меня подвела. Я делала, как она сказала. Я не боялась. Но, ым, это не сработало.

Майя помогает мне не упасть. Укладывает меня на пол. Она садится сверху, а я могу лишь смотреть на обнаженное тело и обливаться потом.

– Это она виновата. От нее мне передалось, ым, ее проклятое «ым». Она сволочь. – Майя говорит сквозь зубы и бьет меня кулаками в грудь. – Обещала и… заразила меня.

Я не понимаю, что происходит.

Какого черта?

Пытаюсь что-нибудь сказать. Пытаюсь оттолкнуть от себя сумасшедшую, но тело не слушается. Из последних сил мне удается приподняться. Колени обмякают. Голова повисает. Я, словно кукла, валюсь на бок.

– Заразила меня своим, ым, дефектом, – продолжает рассказ Майя.