храниться до моего приезда. Было составлено два списка вещей, один для меня, другой для фирмы Фаберже, и каждая вещь обозначена номером. Мне нужно было только сообщать номера необходимых на вечер вещей, на давая их подробных описаний. К назначенному времени специальный агент-детектив от Фаберже доставлял в театр в мою уборную эти вещи и оставался весь вечер сидеть у дверей, чтобы никто из посторонних туда не вошел.

После спектакля этот агент отвозил драгоценности обратно в магазин. А также у меня были с собой драгоценности, которые я носила каждый день, дирекция отеля просила отдавать их на ночь в сейф. Для одного большого обеда, проходившего в самом отеле, я выписала от Фаберже свою диадему, очень ценную. Ее доставил в отель агент от Фаберже, который, вероятно, предупредил об этом дирекцию, так как директор перед самым обедом пришел ко мне сказать, что они приняли дополнительные меры предосторожности, а именно: два агента полиции в штатском будут ужинать за столом рядом с моим и будут следить за мною и чтобы я не удивлялась этому. И действительно, два молодых англичанина во фраках ходили за мною по пятам, но так ловко, что никто не посвященный в эту тайну не мог отличить их в толпе элегантной вечерней публики».

Во вторник 14 ноября в Лондоне состоялся дебют Кшесинской, «почетной солистки императора Всея Руси». Она выступила с Нижинским в большом па-де-де из «La Belle au bois dormant», названной в этом случае «Aurore et le Prince»[215]. Дягилев сам подобрал ей «очень красивый голубой костюм» и посоветовал, какие драгоценности следует надеть. «Я имела несомненный успех на первом представлении, — вспоминает балерина, — однако он был не таким большим, как я надеялась». Это скорее succe d’estime[216] знаменитой актрисы императорского балета. «Дейли мейл» описывает ее юбку как лиловую с серебром, по-видимому, костюм был цвета гелиотропа, а корсаж так расшит бриллиантами, что ткани почти не было видно. Нижинский выступал в черном с оранжевым русском костюме, отороченном горностаем, красиво оттенявшим цветовую гамму партнерши.

В конце той же программы Кшесинская исполнила партию Коломбины в «Карнавале», и можно себе представить, что это была одна из тех немногих ролей в фокинских балетах, которые хорошо подходили ей, так как неистощимая, бьющая через край веселость была одной из самых привлекательных черт балерины. Однако друзья Дягилева не восхищались знаменитой балериной, они привыкли осмеивать ее. Бакст сидел в ложе леди Джульет Дафф, там же находился и великий князь Андрей. Художнику явно не хватало в балете Карсавиной. В конце концов, Кшесинской было уже сорок. Леди Джульет посоветовала ему сказать великому князю что-нибудь приятное о ней, но Бакст смог только пробормотать на плохом французском: «Montheigneur, tha robe а l’air bien fraiche» («Месье, ее платье выглядит очень новым».)

В этот вечер и три последующих дня роль Зобеиды в «Шехеразаде» в отсутствие Карсавиной исполняла таинственная леди, по имени Рошанара. Она танцевала в труппе Павловой в театре «Палас», исполняя восточные танцы*[217], и «Дейли мейл» считала ее «превосходной актрисой, хотя ей и не хватало глубины и пафоса мадам Карсавиной». В этих трех последних представлениях Кшесинская танцевала в «Павильоне Армиды». «Таймс» сравнивала трех Армид:

«Даже с мадам Карсавиной спектакль был немного скучным. Мадам Павлова продемонстрировала свой талант, превратив это в какой-то мере безжизненное зрелище в подлинно прекрасное и интересное произведение. Мадам Кшесинская проявила замечательное техническое мастерство, но она совершенно лишена магнетизма своей предшественницы. Она никогда не позволяет забыть, что она прима».

С начала второго лондонского сезона труппа с нетерпением ждала возможности показать свои спектакли после Рождества в Петербурге и надеялась на успех. Но конец года у них не был расписан, так что Дягилеву пришлось пересечь ненавистный канал и 17 ноября встретиться с Астрюком в Париже, чтобы обсудить перспективы. Предполагалось вести переговоры с Амстердамом, Веной и Будапештом, а пока условились о трех представлениях в Парижской опере в конце декабря. Встал также вопрос об организации специального гала-представления в канун Нового года в пользу французской авиации, а берлинский сезон наметили на январь.

Начались репетиции «Лебединого озера», ранее никогда не показывавшегося за пределами России, за исключением одной постановки в Праге при жизни композитора**[218]. Спектакль намечался на 30 ноября. Дягилев сократил четырехактный балет до двух актов, сохранив лучшие, по его мнению, фрагменты в хореографии Петипа и Иванова. По его версии, сюжет можно резюмировать следующим образом. Первый акт: озеро ночью. Принц со своими спутниками приходит на охоту. Они встречают девушек, заколдованных злым волшебником — днем они превращаются в лебедей; Принц влюбляется в их предводительницу — Королеву лебедей. Когда среди деревьев появляется злой волшебник, отвратительное чудовище, Принц пытается застрелить его из арбалета, но он бессилен против колдовства. Танец девушек прерывается наступлением зари, они превращаются в лебедей и уплывают. Акт второй, сцена первая: бальный зал замка. Мать Принца дает бал в честь помолвки сына с принцессой соседнего королевства. После вальса в исполнении восьми пар церемониймейстер вводит зловещего незнакомца, это переодетый злой волшебник; он приводит с собой Королеву лебедей. Принц, приветствуя их, потрясенно смотрит в глаза любимой. Но ее уводят, а он остается сидеть на месте. Ни испанский танец, ни следующие за ним чардаш и мазурка не могут вывести Принца из глубокой задумчивости. Вновь появляется Королева лебедей и вновь очаровывает Принца своим танцем. Она уходит, а Принц начинает ликующий танец, в кульминационный момент которого снова появляется она. Их па-де-де заканчивается объятием — двор шокирован, Королева растеряна, невеста негодует. Злой волшебник хватает Королеву лебедей и уносит ее на плече. Принц, не слыша мольбы матери, следует за ними сквозь толпу. Акт второй, сцена вторая: снова озеро. Злой волшебник, преследуемый Принцем, приносит Королеву лебедей. Но снова наступает рассвет, любимая исчезает, а по глади озера скользит лебедь в короне. Принц падает мертвым. Главное отличие дягилевской версии «Лебединого озера» от петербургской, написанной Сергеевым и возобновленной им в Англии в 1930-х годах, — отказ от первого акта и от всех танцев лебедей с их тщательно разработанными живописными группами в четвертом; а также он придумал для Принца невесту вместо претенденток на роль невесты, которых, по версии Сергеева, привезли ко двору, чтобы состязаться за благосклонность Принца и, несмотря на все свои усилия, получивших отставку.

Декорация Коровина в сцене озера представляла собой довольно бледный розовато-лиловый пейзаж с елями на переднем плане и голыми холмами вдали за озером. Для спутников Принца Головин создал утонченно-элегантные костюмы «Карпаччо» из