Некоторые предприимчивые торговцы добились успеха, сконцентрировав свои усилия на повышении качества и приспособлении к рыночным условиям традиционных продуктов и ремесел. Например, в старом замковом городе Канадзава отмена системы доменов, последовавшая в 1871 г., уничтожила традиционные барьеры, существовавшие на пути межрегиональной торговли, и предоставила местным производителям золотого и серебряного листа новые возможности для деятельности на национальных и даже международных рынках. В начале XIX столетия мастера, которые выковывали тонкие кусочки золотой и серебряной фольги для украшения домашних буддийских алтарей, фарфора, лакированных изделий и складных ширм, обратились к местным властям с просьбой разрешить им заниматься производством листа из драгоценных металлов. Поскольку сёгунатские законы разрешали производство подобного листа только определенным ремесленным объединениям в Эдо и Киото, то переговоры между мастерами и властями результатов не принесли, и не более сотни ремесленников вообще участвовали в торговле в Канадзава. После того как режим Мэйдзи отменил монополии и распустил старые торговые объединения, торговля золотым и серебряным листом в Канадзава немедленно пошла в гору. К 1880 г. в это дело было вовлечено уже более 1500 человек. Причиной этого резкого роста, кроме качества и приемлемой цены на продукцию канадзавских мастеров, был свободный доступ крынкам. Основная масса листа, произведенного в 70—80-х гг. XIX в., была продана в Киото и Нагоя для использования при изготовлении религиозной утвари. После Первой мировой войны канадзавские производители захватили приблизительно 90 % мирового рынка, вытеснив оттуда немцев.

В Ниномия бесстрашная женщина-предприниматель Та-цуума Кийо, ставшая главой семьи в конце периода Токугава, превратила в эпоху Мэйдзи семейную сакэварню «Хакусака» («Белый Олень») в крупнейшую империю по производству сакэ. Она даже основала свою собственную пароходную компанию, чтобы расширить торговлю своей продукцией в западных и северных областях Японии. По мере роста доходов, Тацуума обратилась к другим сферам деятельности. Она начала вкладывать большие средства в недвижимость в Осаке, основала дело по страхованию на море и от пожаров, занялась оптовой торговлей рисом, начала торговать древесиной и углем, наладила производство спичек. Вероятно, самым значительным наследством, которое она оставила своей семье, был дух предпринимательства, благодаря которому компания «Хаку-сака» в 80-х гг. XX в. в Голдене, штат Колорадо, организовала одно из первых на территории Соединенных Штатов производств сакэ.

Наряду с традиционными товарами, многие японцы в 70—80-х гг. XIX в. начали производить реплики тех завлекательных предметов, которые попадали в страну с Запада. Токийские предприниматели основали фирмы «Сейко», выпускавшую часы, и «Сисейдо», производившую косметику. В Осаке несколько человек одновременно впервые в Японии стали выпускать пуговицы. Традиционные одежды не требовали подобных застежек, однако спрос на них вырос в 1870-х, когда в армии было введено обмундирование западного образца, а также многие простые японцы стали одеваться по-европейски. Поскольку импортные пуговицы были дорогими, осакские предприниматели попытались наладить их производство на месте. При этом в качестве инструментов они использовали точильный камень, ножи и традиционные заколки, а материалом для пуговиц служили разнообразные морские раковины. Не имея возможности, по причине высоких цен, закупать импортное оборудование, они использовали то, что было у них под рукой. Они изобрели ручной буравчик для сверления дырок и создали сливовое масло для обработки поверхности пуговиц. Благодаря этим технологическим новинкам, количество мелких производителей, на каждого из которых работало от 50 до 60 рабочих, быстро увеличивалось. К 1896 г. Япония могла экспортировать пуговиц на 175 000 йен, что в шесть раз превышало стоимость импортируемых пуговиц. Подобным образом и другие инициативные и амбициозные люди создавали домашние мастерские и небольшие предприятия, которые производили такие новые для Японии товары, как очки, спички, жестяные коробки, игрушки, часы, эмалированные изделия из железа, ножевые изделия и велосипеды. Тем самым они способствовали скорейшему превращению Японии из аграрной в промышленную страну.

Индустриализация аграрного сектора

Бурный процесс индустриализации, характеризовавший эру Мэйдзи, не оставил в стороне и аграрный сектор экономики, где сельские жители продолжали заниматься надомным производством товаров. Очевидным было наследие коммерциализации, которой сельская местность подверглась в период Токугава. В первые годы эпохи Мэйдзи редко можно было встретить деревню, жители которой не получали бы дополнительного дохода от производства и продажи тех или иных изделий — от обуви до плетеных шляп и соломенных плащей, пряжи и тканей, свечей и лампового масла, сандалий и чулок-таби, соевого соуса и соли, пиломатериалов и древесного угля. Например, в долине Ина, расположенной на юге префектуры Нагано, и в начальный период Мэйдзи можно было наблюдать длительный эффект от протоиндустриализации. В местных деревнях производились практически все виды товаров, которые можно было встретить в сельской местности, и ведущую роль среди них играли лакированные и бумажные изделия.

Среди традиционных сельских мануфактур наиболее впечатляющий рост и организационные изменения демонстрировала намотка сырцовой шелковой нити. Бум 1860-х показал японским производителям перспективность торговли шелком, и на протяжении следующего десятилетия они занимались поисками путей повышения конкурентоспособности своей продукции. Эти люди не хуже правительственных планировщиков понимали, что механизация производства позволит делать шелк более блестящим, более прочным и, соответственно, более продаваемым. Предпринимателей, однако, не сильно вдохновлял пример образцовой фабрики в Томиока, оснащенной дорогостоящим оборудованием. Они просто заменяли деревянные здания кирпичными, в качестве полов использовали хорошо утрамбованную землю, заказывали у местных кузнецов деревянные рамы вместо дорогостоящих импортных машин, а плотники сооружали им водяные колеса, заменявшие собой заграничные паровые двигатели. Эта технологическая адаптация была на редкость успешной. В итоге затраты производителей составили менее 10 % от той суммы, которую правительство тратило на одно рабочее место на фабрике Томиока. Кроме того, деревенские предприниматели имели доступ к одним из самых лучших в мире коконов, которые выращивались крестьянами, живущими вокруг фабрик. Сюда надо добавить и неисчерпаемые резервы крайне дешевой рабочей силы, которую составляли женщины из окрестных деревень. Большинство подобных фабрик были небольшими по своим размерам. Количество рабочих на них составляло около 50 человек. Но, даже несмотря на это, производство шелка на них росло, и к концу столетия на его долю приходилось от 7 до 10 % от всего количества товаров, произведенных в Японии, и до одной трети всего японского экспорта.

Наряду с производством различных потребительских товаров, жители сельских районов Японии оказывали влияние на процесс экономической модернизации и другими путями. Некоторые аспекты их вклада в это дело сразу бросались в глаза, другие были менее очевидными, но все