лишила ее этой возможности — сумку с инструментами изъяли, а просто крики не казались достаточно эффективными.

Заметив пристальный, немигающий взгляд Риды, один из полицейских нервно повел плечами и отодвинулся в сторону. Рида разочаровано вздохнула. Она отошла от решетки и сделала круг по их крошечной камере, после чего скучающе прислонилась спиной к стене, продолжая наблюдать за коридором. Прошло чуть больше получаса, за который конвой провел по нему еще несколько человек из числа сбежавших, но за все это время никто так и не подошел к девушкам.

— Я хочу домо-ой, — проныл Хиса.

— Стоило подумать об этом прежде, чем дать деру, — устало съязвила Рида, за что тут же отхватила сразу два разъяренных взгляда.

— Прекрати немедленно. Ты же не собираешься обвинять во всем двенадцатилетку?

Рида молча прикрыла глаза и покачала головой.

— Эй! — крикнула девушка, припав к прутьями решетки в попытке привлечь к себе внимание полицейских. — Как долго еще вы собираетесь нас здесь держать? — полицейские раздраженно посмотрели на арестантку, но предпринимать что-либо не спешили. — И, может, кто-нибудь уже объяснит мне, за что нас вообще задержали? С каких пор ночные прогулки стали вне закона? — девушка просунула руку между прутьев и помахала ею. — Эй! Если вы думаете, что я заткнусь, то глубоко заблуждаетесь! У меня масса свободного времени!

Неподалеку хлопнула дверь, заставив вздрогнуть всех троих. Даже Илинея, апатично сидевшая на лежанке, повернула голову к выходу и замерла в ожидании, перебирая седые прядки волос Хисы. Вскоре к изолятору подошел тот самый ищейка и с недовольным видом шлепнул Риду по вытянутой руке. Возмущенно зашипев, девушка тут же опустила руку и погладила раскрасневшуюся от удара ладонь.

— С учетом вашего положения вам всем стоило бы сидеть тихо, а не мешать допросу своими воплями, — равнодушно бросил он.

— Какого положения? — дернулась вперед Рида. — Вы заграбастали нас ни за что!

— Незаконное производство и торговля огнестрельным оружием, образец которого, кстати, был изъят у вас, многочисленные кражи и подлог документов, захват заложников, — монотонно говорил полицейский под удивленно вытягивающиеся лица девушек. — Это лишь краткий перечень преступлений вашей… шайки. И вы серьезно считаете, что вас задержали просто так? Это я еще молчу о сопротивлении при аресте и о менее значительных проступках.

— О чем вы говорите? — встрепенулась Илинея и тоже подошла к решетке. — Мы недавно в городе и едва знаем этих людей!

— Но все же вы их знаете…

— Мы встречались пару раз при не особо приятных обстоятельствах, — пробубнила колдунья.

— Ясно, — кивнул полицейский и крикнул куда-то за спину: — Освободите допросную! — после чего перевел взгляд на девушек. — Вы, — кивнул он Илинее, — идете со мной. Посмотрим, что из ваших слов похоже на правду. А вы двое сидите тихо!

Дверь камеры открылась. На протянутых руках колдуньи защелкнулись наручники, попутно издав противный гудящий звук. Колдунья тут же охнула от боли и согнулась пополам, прижав руки к груди.

— Иля! — Рида бросилась вперед, но ее бесцеремонно оттолкнули и закрыли дверь.

— Успокойтесь! — рявкнул полицейский. — Это обычная мера предосторожности. Неприятная, но не смертельная, — он поднял колдунью за локоть и практически потащил ее за собой в допросную комнату, оставив Риду и Хису одних в камере.

Едва колдунья скрылась из виду, мальчик тут же забился в угол. Рида стиснула зубы и сделала глубокий вдох, лишь после этого позволив себе с размаху плюхнуться на лежанку так, что та аж дрогнула. Девушка сонно потянулась, краем глаза следя за редеющими рядами полицейских. Многих из них выдернули вне смены, чтобы поймать лоранских бандитов, и сейчас они, по-старчески бухча себе под нос, расходились по домам, оставив лишь немногочисленных дежурных. Мальчишка в углу вновь всхлипнул, тут же утирая нос рукавом серой от пыли рубашки.

— Значит, мы вернулись к тому, с чего начали, — Рида покрутила головой, задержав взгляд на Хисе. — В основном.

— Почему они забрали тетю Илю, а не тебя? — проворчал Хиса.

— А тебе стало бы от этого легче? — Рида приподняла бровь. Слова мальчишки несколько задевали ее, но, что уж тут, были вполне заслуженными.

— Да, — буркнул он в ответ. — Ты злая!

Рида вздохнула и, опустив голову, подобрала ноги под себя.

— Слушай, прости меня, ладно? — пробубнила она, глядя в пол. — Хочу, чтобы ты знал — я не считаю тебя виноватым в чем-либо и не думаю, что ты — проблема. Ты всего лишь маленький мальчик, которому сильно не повезло в жизни. И я, наверное, тоже часть этого невезения, — она говорила тихо, с хрипотцой. Слова с трудом проходили сквозь ком, застрявший в горле, но мальчик все равно внимательно ее слушал. — Я кажусь тебе злой, но на самом деле мне просто очень страшно. Мы взяли на себя ответственность, до которой я еще не доросла, и теперь я не знаю, что делать. Мы пообещали тебе помочь, но правда в том, что мы не можем. Я думала, что приедем к маме и уж она-то точно найдет выход! И она нашла… — мрачно протянула Рида. — Ты и сам все слышал. Вероятно, во всей Таврии Аврил единственный, кто может хоть что-то сделать с твоей проблемой, но он, действительно, страшная личность и… И, пусть сомнения посещали меня, но я бы не оставила тебя с ним одного! — она повернула к нему голову, глядя на него влажными от слез глазами, и мальчик мог поклясться, что легкое свечение, сходившее от девушки, стало ярче. — Да, я не самый лучший человек. Я могу ошибаться и говорить кошмарные вещи. Знаю, что не раз обижала тебя. Я не буду рассказывать тебе сказки, что люблю тебя как родного брата, но ты не чужой мне человек и, к тому же, очень дорог для Илинеи. И какую бы ерунду не городил этот рот, знай, что я никогда не причиню тебе вреда! — мальчик, заворожено наблюдавший за девушкой, кивнул. — Чудно.

Рида вновь склонила голову, и в камере, подобно легкому утреннему туману, расстелилось молчание. Конечно, мальчишка не простил ее так быстро, но, по крайней мере, перестал смотреть на нее, как дикий зверек, загнанный в угол. И пусть Риде и не хотелось бы признавать, но от этого на сердце стало легче.

В молчании время тянулось невыносимо медленно, будто издеваясь. Двое сидели в изоляторе, отсчитывая минуту за минутой, и смотрели, как совсем рядом, за решеткой кипит жизнь. Даже в столь поздний час. Полицейские перекатывались по коридорам и весело общались, довольные сегодняшним уловом. В приемной кто-то суетился, что-то путано объясняя по телефону, а из допросной доносилось почти монотонное жужжание заглушенной толстой