– Не выйдет, сука, всех спалю! – сипло орал он.

– Ветлугин! – рявкнул Волк, наставляя фонарь. – А ну прекратить!

– Идите на хер! – не задумываясь, отозвался Ветлугин. В его руке блестел кухонный нож.

– Давай пристрелим! – азартно зашептал Круглов, расстегивая кобуру.

– Кончай! – прикрикнул Волков.

«А зря, – вмешался кот. – Есть шпалер – мочи живоглота!»

Волк поднялся по гулким ступеням, ослепил хулигана ярким лучом света, поймал вооруженную руку и выкрутил вялую кисть. Нож звякнул об лестницу.

– Ну, чего с тобой делать?

Дверь открылась.

– Как «чего»? Забирайте и сажайте! Не видите: он чуть Ирку не убил! – закричала маленькая растрепанная женщина.

– Какую Ирку?

– Какую, жену свою! Хорошо, она к нам забежать успела! Ира, иди, скажи милиции…

Ира была в порванной ночной рубахе, из прорехи которой то и дело выскакивала сморщенная грудь. На скуле наливался синяк.

– Да я, это… Я ничего, – мямлил Ветлугин, щуплый мужичок в выцветшей клетчатой рубашке. – Она сама с Петькой шуры-муры завела! Я и проучил…

– Сейчас заберем, – пригрозил Круглов.

– Я ж ничего и не говорю – забирайте, – охотно соглашался Ветлугин.

– Заявление писать будете? – спросил Волков у Иры.

– Вы его лучше так заберите. Пусть посидит до утра, и все.

– У нас не гостиница. Не хотите писать, сами и разбирайтесь!

– Так я и не возражаю… – снова согласился Ветлугин.

– Еще раз приедем, дам тебе в рыло! – предупредил Круглов и забросил нож на крышу.

Патрульные пошли обратно к машине.

– Надо было его отмудохать до потери пульса, – сказал водитель. – Иначе они ничего не понимают!

– Ты его и застрелить хотел…

– А это еще лучше!

– Чего ж ты в «Призраков» не стрелял?!

– А там меня парализовало от страха, – честно отозвался напарник.

От дощатой будочки сильно воняло сортиром, подпирающая веревку палка упала, и белье цеплялось за землю. Старший лейтенант милиции Волков подумал, что весь уклад жизни Богатяновки и ее обстановка располагали к тому, чтобы пьянствовать и совершать преступления. Но вслух произносить это было нельзя.

Они сели в подменный «уазик», еще более раздолбанный, чем их родной, направленный в ремонт. Скорей всего, ремонт сведется к тому, что пулевые пробоины грубо залатают и закрасят желтой краской. Гулко хлопнули дверцы. Командир взялся за рацию.

– Скала, я Двенадцатый, Придонская, восемь, разобрались на месте.

– Вас понял, – отозвался дежурный. И тут же добавил: – Там какая-то ерунда на Южном КП. Поезжайте разберитесь.

– Что за ерунда?

– Гаишники остановили фуру, а наши не дали ее досмотреть.

– Какие «наши»?

– Откуда я знаю? Передали, милиция, – неопределенно ответил дежурный и отключился.

– Странно… Ну поехали, посмотрим.

Круглов заерзал на продавленном сиденье.

– Да чего там смотреть? Это разве наше дело? Пусть начальство разбирается!

– Нам же передали, – возразил Волков. – Вдруг это ряженые? Какие-то аферисты в форме!

Водитель посмотрел на него со странным выражением и вздохнул:

– Ну поехали, раз так…

Двигатель он завел с явной неохотой, а потом выбрал маршрут и скорость таким образом, что дорога заняла в два раза больше времени.

Боится, что ли? После той перестрелки он два дня вообще был в шоке. Но чего бояться? Пока вроде и нечего…

Когда они выехали на мост, навстречу попалась ПМГ-4 с включенным проблесковым маячком. Куда это гонит Сергеев? Следом на приличной скорости шел «КамАЗ» с длинным, затянутым тентом прицепом. Круглов вздохнул и увеличил скорость.

На контрольном пункте ГАИ все выглядело обыденно и спокойно.

– В чем тут дело? – спросил Волков у лениво щелкающего семечки сержанта.

– Да ни в чем, – равнодушно отозвался тот.

– А чего дежурному звонили?

– А-а-а… По ошибке. Молодой не разобрался…

Из здания поста выбежал красный и взъерошенный гаишник. Он действительно даже на вид был молодым. Салагой.

– Товарищ старший лейтенант, я гражданин, я при исполнении, меня нельзя на три буквы посылать! – возбужденно обратился он к Волкову.

– А кто послал?

– Останавливаю азербайджанский грузовик для проверки, а ко мне подлетает ПМГ и сержант – такой здоровый, орет: не видишь, транспорт под сопровождением! И загнул в три этажа!

– Подожди, подожди, а где эта ПМГ?

– Да вот, пошла в город, – гаишник махнул рукой в сторону моста. – А транспорт мне так и не дали проверить…

– Иди, не гони волну, – флегматично сказал сержант. – Без тебя разобрались.

В дверях поста появился круглолицый лейтенант с обветренным лицом и пшеничного цвета усами.

– Петров! А ну, быстро ко мне! – приказал он. – Кто у нас старший смены: я или ты? Иди готовь лучше сводку! Салага понуро поплелся в бетонную будку.

– Ко мне вопросы есть? – спросил Волков.

– Никаких, коллега! – бодро ответил старший смены. – Разве что могу арбузами угостить. Хочешь? Петров, вынеси пару арбузов!

– Не надо, я их не ем, – ответил Волков и сел в машину.

– Зачем отказались, командир? – упрекнул Круглов. – Арбуз, наверное, астраханский, сахарный.

– Чего у них здесь, бахча? С машин снимают…

– Ну и что?

– А то! Понос от них будет.

Круглое даже притормозил.

– Почему понос?

Не обращая внимания на сержанта, Волков вызывал ПМГ-4. Наконец Сергеев отозвался.

– Доложите, где находитесь! – приказал Волков.

– В райотделе, сдаю задержанных. Напишем рапорта, подпишем протоколы – и вернемся на маршрут.

Объяснение было правдоподобным. Не правдивым, а именно правдоподобным. Потому что десять минут назад ПМГ-4 сопровождала грузовую фуру, ни о каких задержаниях в эфире не сообщалось. Но Сергеев должен понимать, что это сообщение легко проверить…

Когда сдавали смену, Волков просмотрел журнал задержанных. Его подозрения подтвердились.

– А кого Сергеев привез около двадцати одного? – оторвавшись от записей, спросил он.

Майор Чекин отвел глаза в сторону.

– Двух пьяных. Дрались возле моста. Начальник приказал отпустить. То ли чьи-то родственники, то ли еще что…