холодный мраморный остров, заложив руки за спину и зловеще раздвинув ноги, так что прохладный воздух квартиры коснулся моего пола.

— Стой на месте, — приказал он, хлопнув меня по заднице так сильно, что я зашипела.

Острое жало сменилось приятной болью, когда он отошел и обошел меня, чтобы сделать что-то вне моего поля зрения. Я прижала щеку к мрамору, не желая ослушаться его, даже чтобы украдкой взглянуть на то, что он мог взять.

Я знала, что бы это ни было, даже если сначала это причинит боль, в конечном итоге это приведет к ошеломляющему оргазму.

Мое тело уже было наполнено пьянящим адреналином после успешного уничтожения Ордена в трех разных странах мира. Война ни в коем случае не закончилась — предстояло еще провести уголовные процессы и разобраться в доказательствах — но более серьезная угроза была устранена, и я была в чертовом восторге от этого.

Судя по тому, как Александр практически избил меня в машине и по дороге в квартиру, я почувствовала, что он чувствует то же самое.

Он вернулся на свое место позади меня и присел на корточки, его дыхание обтекало мою влажную киску, его руки нашли мою задницу и сильно массировали ее плоть.

— Так чертовски красива, — сказал он своим низким, тяжелым доминирующим голосом. — Так чертовски моя.

Я ахнула, когда он провел языком от верхней части моей влагалища до самой задницы. Было такое ощущение, будто он дернул застежку-молнию, и влага потекла по моей влагалищу.

Он грубо поиграл большим пальцем в новой влажности, а затем отошел.

— Ты помнишь, что я сказал тебе, когда нашел тебя на Охоте? Я сказал тебе, что ты принадлежишь мне и я могу защищать и утешать тебя, так же как играть с тобой и использовать. Сегодня вечером, после кровавых лет попыток, мне наконец удалось избавить мир от Ордена, чтобы ты могла быть в безопасности. А теперь, Topolina, я воспользуюсь тобой. Ты готова, чтобы твой Хозяин жестко трахнул тебя?

Я застонала, когда похоть бурлила в моем животе, словно лава, готовая взорваться из вулкана.

— Да, Хозяин.

— Хорошо, мышонок, — похвалил он, перекрикивая звук рвущегося предмета. — Теперь держись спокойно, пока я тебя прижму.

Я задрожала, когда что-то липкое обвилось вокруг моей лодыжки, прилипнув к деревянной ножке кухонного острова. Он обматывал его снова и снова, пока я не смогла сдвинуться ни на дюйм, прежде чем перейти к следующей лодыжке. Я не понимала, что это за вещество, пока он не использовал его, чтобы связать мне руки в запястьях за спиной. Он использовал кухонную полиэтиленовую пленку.

После того, как закончил связывание, он замычал от удовольствия и провел большой рукой от макушки моей головы вдоль позвонков, по моей заднице и между ног, где он обхватил мою киску, и она заплакала у него на ладони.

— Посмотри на эту киску, такую мокрую для меня, а я едва прикоснулся к тебе, — пробормотал он, дав мне короткую, легкую пощечину, от которой я застонала. — Ты всегда была такой жадной до моего члена. Не волнуйся, bella, я предоставлю тебе его всеми возможными способами до конца ночи.

Остров был достаточно низким, так что мое тело находилось под углом в девяносто градусов, предоставляя ему полный доступ к моей киске и заднице. Доступом он воспользовался, водя моей влагой взад и вперед по моему паху, пока я не погрузилась в собственное желание, а в воздухе висел пьянящий аромат возбуждения.

Я тяжело дышала, пытаясь сильнее вдавить бедра в его проходящую ладонь, но не смогла из-за полиэтиленовой пленки, приклеившей меня на место.

— Спокойно, — потребовал он, сильно шлепнув по каждой ягодице. — Я больше не скажу тебе. Держи эту красивую задницу неподвижно, иначе я не буду делать то, что планировал, и пировать ею, пока ты снова и снова не кончишь мне на язык.

Я еще сильнее прижалась щекой к мрамору, застонав от этой мысли, нуждаясь в якоре из холодного камня, чтобы не дать мне слишком быстро уплыть в подпространство.

Я хотела присутствовать, когда Александр меня трахал. Я хотела ощутить победу нашего союза, как будто мы два гладиатора, празднующие свою добычу.

Затем он встал на колени позади меня, и что-то вязкое и сладко пахнущее лилось по складке моей попки, чувственно скользя по моим складкам. Прежде чем капля успела упасть с моего набухшего клитора, Ксан поймал струю языком, облизывая, лакая и посасывая каждую складочку и выпуклость моей влагалища, как голодающий мужчина, глотающий фрукты.

— Я не могу быть уверен, что вкуснее, — сказал он в мой гладкий пол. — Мед или твои сладкие соки на моем языке.

Он вернулся к пиршеству, поедая мою киску, а затем подошел к морщинистой вершине моей задницы, вращая ее языком, пока я не превратилась в растопленное масло, пролитое на столешницу.

— Он у меня есть, — заявил он после долгого прикосновения к моему клитору сомкнутыми губами, прикосновения, от которого все мое тело содрогнулось. — Это вкус твоей красивой, мокрой пизды.

Поток бесполезных слов лился из моего рта, да, и о Боже, и Grazie e Dio. Александр, казалось, подпитывался ими, усердно работал над каждым хныканьем и стоном, напевал мне в тело, когда я говорила по-итальянски, потому что он точно знал, что это значит.

Я терялась в нем, в этом. Только мы вместе, как замкнутый контур энергии.

Он построил меня частицу за частицей, как будто создал замок из песка. Я была вся вершинами и острыми углами, эхом в пещеристых, пустых комнатах. Он мастерски построил меня, архитектор похоти, инженер желания, настолько хорошо разбирающийся в физике сексуальности, что каждое движение моего тела казалось естественным расширением, необходимым увеличением.

Он скользнул по моей вытекающей поверхности тела, провел красными линиями по моей коже своими грубыми пальцами и впился в меня своими твердыми квадратными зубами, пока все мое тело, структура, которую он так красиво составил, не задрожало на грани разрушения.

Но в этом и заключалась суть всего учения — не создать, а взорвать.

Он не позволил мне кончить.

Даже когда я умоляла на мраморной плите, такой же неподатливой, как мой Хозяин.

Вместо этого он наелся досыта, а затем отстранился, чтобы потереть горячий кончик своего члена о мой клитор и протащить его обратно по моей киске вверх к моей заднице, где он постучал, постучал, постучал.

— Сегодня вечером я собираюсь трахнуть каждую из твоих хорошеньких дырочек, моя красавица. Я собираюсь сожрать твою плоть, окунуть свой член в твою смазку, а затем втиснуться в эту тугую маленькую попку