- А что говорить?

- Мы ведь даже имени твоего настоящего не знаем! Зато ведаем, что раньше ты был Гниловозом, пока крест свой не посадил. Безымянным сюда добрался, огляделся… и превратился в Охотника, что прямо на наших глазах первого зверя добыл и первую тушу притащил – сюда в Холл, к нам голодающим. Так и повелось… И вот уже застыдил ты нас делами своими, расшевелил, обогатил не только дарами, но и возможность трудиться – ты дал нам не только хлеб, но и семена, чтобы мы сами его могли выращивать… Еще месяц другой и при здешнем постоянном тепле и освещении того и глядишь нам мяса вовсе не потребуется. Проживем и огородом! А тут еще рыбку обещают живую всеядную… уже думаем где и из чего наш первый прудик при монастыре делать. Камешки вон и глину собираем…

- Так это же прекрасно. Нет?

- Радостно это – кивнул Тихон – Воспряли мы будто от сна ледяного. Уже и Охотник нам будто и не нужон почти…

- И это тоже прекрасно. Нельзя быть в тотальной зависимости от кого-либо.

- Вот мне и подумалось – не собрался ли ты в очередной раз не только имя, но и предназначение свое сменить? Не собрался ли ты вдруг покинуть Убежище и уйти навсегда?

Широко улыбнувшись, я покачал головой:

- Не совсем так.

- А как тогда?

- Назревают какие-то перемены – ответил я – Глобальные. Связанные не только с нашим Убежищем, с нашим крохотным теплым мирком. Благодаря крохам собранной информации уже понятно, что там в пустоши что-то происходит. Луковианцы мутят воду… или крошат лед… А быть может не только они. Но нас эти перемены может даже и не затронут – возможно проживем еще лет сто и даже не узнаем, что где-то что-то изменилось. Подобно дикарям из джунглей пропустим все самое интересное…

- Так может оно и к лучшему? Будем жить себе спокойно…

- Не для меня – улыбнулся я – Как можно жить спокойно, зная, что сюда чуть ли не каждый день попадают ни в чем невиноватые люди?

- Но мы же как-то живем? Да молимся за души несчастных… молим Господа, чтобы явил к ним милость.

- Знаю – кивнул я – Но это вы. Вам за восемьдесят. И не вам отправляться на поиски справедливости. Уже не по годам ноша и задача. А вот для меня таких оправданий нет, Тихон. Я должен что-то сделать. И если для этого придется уйти в ночь, чтобы никогда не вернуться – я пойду.

- Господи… не смею и возразить.

Я улыбнулся шире и, глядя на торопящихся к нам бабушек с чаем и супом, на медленно идущих за ними следом двух молодых улыбчивых здешних со столом и стульями, заметил:

- Но я и не придурок, который накинет на плечи рюкзак, вооружится старым ружьем и отправится во вьюгу на поиски злобных негодяев.

- А как тогда? Мы ведь даже не знаем где этих супостатов искать!

- Ну почему? – хмыкнул я и махнул рукой – Да в любой стороне там за грядой из упавших крестов. Мы на их планете. Но что толку? Ну найду я, скажем, один из патрульных отрядов – должны ведь они как-то патрулировать по внешнему периметру всю эту огромную кольцевую зону? Так они меня просто пристрелят и дальше поедут…

- Тогда как?

- Пока не уверен – вздохнул я – Но главное я уже сделал.

- И что же? – туша самокрутку о пол, Тихон жадно заглянул мне в глаза – Что ты сделал, Охотник?

- Бросил пару увесистых камней в водную гладь этого большого болота – рассмеялся я.

- Опять загадками говоришь! – с веселой досадой старик махнул рукой – Ну тебя… Давай супу похлебаем…

- С удовольствием – улыбнулся я.

Из Замка за мной пришли к вечеру. Тихий блеклый старичок с сонным взглядом неслышно подошел и прошелестел мне на ухо:

- Михаил Данилович к себе просит.

- Случилось что?

- Луковианцы вышли на связь – едва слышно ответил старичок – Говорят, что хотят бесконечного мира, долгой беседы и большой взаимопомощи. Большего не знаю…

- Пошли – кивнул я, поднимаясь со стула.

Тихону я, пожалуй, не сказал пусть не главное, но все же для меня важное – больше всего я боялся налаженного быта, спокойствия и близорукости растительного существования. Я уже попался однажды в эту западню – и сидел в ней как в волчьей яме ровно до тех пор, пока меня не толкнул в спину тот серенький мужичонка на выходе из бара…

**

И снова я испытал небольшое удивление – блеклый провожатый, чем-то похожий своей молчаливостью и бестелесностью на уже умершего, привел меня не ко входу в Замок, а к одной из вроде как жилых комнат Центра. Там дальше по коридору располагались душевые и туалеты, а за дверью оказалась… радиорубка. Сначала я подумал, что ошибся, но, присмотревшись, убедился в правоте первоначального предположения. Стоящие буквой «П» столы нагружены диковинным гибридным оборудованием. В глаза сразу бросился работающий и почти современный плоский компьютерный экран, а на противоположном столе стоял раскрытый ноутбук с подключенной мышью и проводом тянущимся к стальному ящику с прозрачными вставками. За стеклышками медленно крутились шестерни внутри алой смазки, там что-то изредка мигало, а несколько стальных шлангов тянулись к чему-то напоминающему самогонный аппарат.

Все это располагалось в стороне от двери и туда я не свернул – меня провели прямо, и я прошел через правильный, но еще свежий и явно недавно проделанный проем в стене. Даже дверь еще не была установлена и мне пришлось переступить через ноги что-то ворчащего себе под нос старика в кепке, прокладывающего провод вдоль стены.

За проходом я обнаружил очередную комнату вдвое больших размеров и без какой-либо отделки. Голые кирпичные стены выглядели угрюмой летописью минувших времен – кирпичи разного размера и цвета несли на себе следы сколов, царапин, остатки заделанных технических отверстий и отпечатки убранной арматуры.

- Интересно, да? – с понимающей усмешкой произнес оказавшийся здесь же Михаил Данилович, ладонью разгоняя сигаретный дым – Вечер добрый. Присаживайся, Охотник. Знаю, ты накормлен, но от ломтиков копченой медвежатины грех отказываться. Как и от хорошего самогона. В микродозах, конечно… и то и другое…

- Не откажусь – ответил я, продолжая осматриваться – Вечер добрый, Михаил