«усталыми стариками» за пролетевшие десятилетия. Но слово «война»… Ладно… отбросив в сторону количество вооружения, просто задумаемся о том насколько это все глупо. Отсидевшие по сорок лет узники, сжимая в руках винтовки, обрезы и копья, хромая, идут на штурм какого-нибудь убежища? Я не пытаюсь принизить стариков, но…

- Скажи, Охотник… ты служил? В армии.

- Нет.

- О причинах не спрашиваю, но вряд дело в медицинских показателях.

- Не в них – подтвердил я.

- Ясно. А в тюрьме сидел? По моим ощущениям – нет.

- Не сидел.

- Но при этом ты мужик крепкий. К инструментам и оружию хваткий. Умеющий себя правильно настроить перед встречей с неизбежной опасностью.

- Это вы про охоту на медведей?

- И про нее. Ты вот так небрежно сейчас произнес эти слова, но многие крепкие и вооруженные мужики охотники в штаны опорожнялись, когда из-под кучи хвороста на них медведь вдруг выскакивал. Знаешь ведь анекдот про молодого и старого медведя, где старый учит, что сначала охотничка надо напугать получше и только потом убивать…

- Слышал – фыркнул я.

- Да ты и помимо охоты то и дело безопасный бункер покидаешь. Ты ведь постоянно потом рассказываешь всем желающим, что и как там с тобой приключилось – в Холле.

- Рассказываю. Но хвастовства ради, а…

- А чтобы предостеречь. Это я и сам понимаю. Но вцепись мне в загривок летающая тварюка и утащи в высоту… Я бы потом раз сто подумал, прежде чем снова за дверь соваться.

- Ну…

- Но я тебя не хвалю. Я просто тебя оцениваю. Отсюда и вопрос – откуда такая хваткость и умение перебороть себя?

- В свое время увлекался долгими пешими походами по всяким лесным дебрям. К сожалению, никогда не был один.

- К сожалению?

- Так бы научился куда большему – улыбнулся я.

- А сломай ногу в дебрях?

- Вот поэтому и не ходил один – кивнул я – Но Милене вон куда хуже пришлось. И ведь выползла девчонка.

- Выползла – согласился Михаил Данилович – То есть в пеших своих походах стойкости душевной научился?

- В том числе и в них. Еще я увлекался выживанием. Изучал способы выживания в условиях дикой пресеченной местности. Кое-что пробовал сам – в том числе методики по поднятию духа и усмирению страхов. Много общался с реально понимающими в выживании и опасностях бывалыми людьми. Ради встреч с некоторыми из них порой забирался в такую глухомань… Понятно, что все это несравнимо с реальностью, но кое-что мне все же дало.

- Теперь понятно – старик задумчиво кивнул – Получается ты накопил солидный такой теоретический багаж знаний. Большой так чемодан наполнил теорией, а попав сюда, все это начал подкреплять практикой.

- А ведь да… так и есть на самом то деле.

- Вот такой тебе тогда вопрос – а зачем?

- Что зачем?

- Ну зачем тебе это все надо было? Изучать выживание, бродить по лесам,

- А это как-то относится к…

- Может да. А может я просто любопытный старик, пытающийся отвлечься от не слишком радостных мыслей. Ответишь?

- Не было никакой действительно веской причины. Первоначальный толчок – да, был. Все началось с того, что я просто побоялся оказаться на месте Сережи Бурнова. Сразу проясню – он мой бывший одноклассник. И один из тех немногих в моей жизни, про кого я мог сказать – друг. Хороший друг.

- И что же случилось с твоим другом?

- Он ехал на дачу. И где-то километрах в ста от Москвы свернул с федеральной трассы, проехал еще с десяток км по все сужающейся дороге и прямо на его глазах идущую перед ним машину ударил Камаз. Легковушку снесло с дорогу, пару раз перевернуло. Камаз воткнулся кабиной в склон и тоже замер – позднее выяснится, что у водителя случился микроинсульт. А Сережа… он ударил по тормозам, вывернул руль, выскочил и бросился к легковой машине – до этого видел, что там внутри были дети, корчившие ему рожицы в заднее стекло, поэтому рванул именно к ней. Опять же там грузовик стальной, а здесь пластмассовая современная машина… Он почти подбежал… и машина полыхнула. Там визг детский, женский крик… люди бьются внутри, пытаясь выбраться из полыхающей клетки.

- Боже…

- А Сергей… он…

- Убежал?

- Почти. Метнулся в испуге назад. Потом снова развернулся, бросился к горящей машине, но не добежал шагов десять и опять остановился, держась за голову. Потом оббежал кругом, полез для чего-то на склон – но все время держал один и тот же радиус. Потому он начал себя бить по лицу – кулаком, сильно, в кровь. И это подействовало – он наконец добрался до машины, ударил в боковое стекло рукой и не разбил. Начал метаться вокруг, хватать какие-то мелкие палки… Затем в машине что-то зашипело, Сергея опять отбросило назад…

- Ты так описываешься, как будто был там – тихо заметил Михаил Данилович.

- В каком-то роде – кивнул я – Сергей не заглушил машину и в ней остался работающий видеорегистратор. Я просмотрел ту запись раз двадцать, наверное. Много раз видел его метания в испуге, пригибания, прыжки… На моих глазах он раз за разом боролся сам с собой, со своим ужасом, со стразом умереть во взрыве…

- Он справился?

- Справился. Вытащил из машины женщину и двух детей. Мужчина за рулем погиб. Погибла малышка в детском кресле. Одного из спасенных детей пришлось откачивать, но с этим помогли подоспевшие люди из подъехавших машин – еще повезло, что дорога не совсем глухая. Эти же люди забили тряпками и залили огнетушителями загоревшуюся траву, не допустив лесного пожара. Потом уже занялись водителем грузовика. Но последние действия уже без Сергея – а он просто вернулся к машине, встал перед ней, опустив голову, уронив обожженные руки на капот и… просто молчал.

- М-да…

- Я не смогу описать его лица в тот момент – медленно произнес я – Слишком уж много там было эмоций, но все они бились где-то там внутри, под неподвижной застывшей кожей. Позднее выяснится, что мужчину за рулем, отца семейства, было уже не спасти – он погиб еще при ударе. А вот малышку вроде как можно было бы – не промедли он. Сергея это подкосило. Он начал пить и продолжал это дело, пока не допился до сердечного приступа.