Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще один жирный разделитель.
Третий сценарий.
Здесь вообще все хреново — они так же выходили цепочкой, но оказывалось, что и багги пришел конец. Не улететь, не уехать. Что остается? Правильно — убежать. И все так же оставаясь в цепочке, они направлялись бравой колонной прочь от Столпа, унося с собой самое важное.
Конец схемы.
И новое начало — для меня.
Потому как я только что наткнулся на нечто крайне интересное.
Дело в том, что во всех трех сценариях развития ситуации, вне зависимости от транспорта, все маршруты заканчивались в одной и той же точке. И точка эта была отмечена! Рядом с инструкцией имелось крайне схематичное изображение из которого следовало, что им необходимо эвакуироваться в отмеченную красным кругом точку, что расположена, если судить по мной увиденному, гораздо ниже и левее пункта наблюдения. Юго-юго-запад… но я не уверен, что здесь вообще есть стороны света. Здесь есть лишь центр нашего ледяного мирка — Столп. Все остальное вторично. Но на схеме был отмечен и Он. А самое главное, были отмечены многочисленными пунктирами маршруты крутящихся вокруг Столпа кресты. И отмеченная красным кругом точка находилась неподалеку от этих пунктиров. То есть — в моей досягаемости. Благодаря этой схеме я смогу сориентироваться. Смогу отыскать отмеченную точку и направиться туда, продолжая идти по следам сбежавших хозяев мира.
Зачем?
Потому что это дает шанс получить больше информации. Больше знаний. Ну или хотя бы еще одну иноземную зубную пасту и резиновые тапочки…
Схему я перерисовал от и до. Включил все до малейшей детали. Проверил трижды. Убедился, что не допустил ни одной неточности. После чего взялся за нож и принялся соскабливать схему, начав с карты.
Да я параноик.
Но я ни на секунду не забываю о призрачной и почти смешной возможности того, что за мной постоянно следует наблюдатель от Замка. Какой-нибудь старый зубр, бывший опытнейший охотник, что покидает Бункер из неизвестной мне двери, находит меня по следам и постоянно находится рядом, наблюдает.
Бред?
Да. Полный бред. Но этот бред заставляет меня постоянно находиться настороже, заставляет проявлять здоровую паранойю. Так что я потратил полчаса на то, чтобы уничтожить те части схемы, что касаются точки отмеченной красным кругом.
Вот так.
Копия у меня на бумаге. А до моих бумаг можно добраться только одним способом — убив меня. Бумаги и мои личные мелкие вещи в сумке, что постоянно находится при мне. Я даже в душ с ней хожу, вешая под полотенце в душевой кабине. И втайне мечтаю о небольшом металлическом кейсе с шифровым замком. Да я параноик. И горжусь этим.
Что я сделал потом?
Да толком ничего. Пройдясь еще раз по всем помещениям, убедился, что ничего не упущено. Затем неспешно принял горячий душ, постирал белье, хорошенько выжав и положив под потоки сухого воздуха. В результате я остался голым — но в иноземных резиновых тапочках, предварительно вымытых под горячей водой. Я разобрался в трех клавишах под гусаком — пуск воды, холоднее, горячее. И устроил себе настоящую сауну. И зубы почистил перед зеркалом — собственной щеткой и пастой. Как-то не рискнул совать в рот чужую зубную щетку — только какой-нибудь иноземной заразы подхватить не хватало. Хотя этого уже быть не может — тут могли работать только абсолютно здоровые люди. Прежде чем отправить к Столпу, их обязаны были просветить, простукать, взять всевозможные анализы, проверить на тренажерах. Проверить как космонавтов. И только затем допустить в столь опасную зону.
Но все равно. Брезгливость никуда не деть. Я бы и тапочки надевать не стал, но соблазнился поскрипеть пальцами о вымытую в кипятке резину.
Мыла на себя не пожалел, уничтожив весь обмылок. Вывалившись из душевой красным как вареная креветка, обсыхая, некоторое время крутился перед зеркалом в спальном отсеке. В каждом из нас живет нарцисс. И мне было приятно видеть в зеркале крепкого подтянутого мужика с вновь проявившимися кубиками пресса, рельефными руками, плотным торсом, ясным взглядом, выпирающими скулами, твердым подбородком. От того мягкого полного мужика с мутным взором, что как-то пошел выпить в бар, а в результате стал узником, не осталось и следа. Я снова я. Такой, каким был много-много лет назад, когда решил добиться от жизни всего, чего заслуживаю. Потом я потерял четкую цель, сбился с курса, оставил штурвал корабля своей судьбы. До сих пор каждый день я думаю — а не встреть я того тихого мужичка, что бы сейчас делал? Сорвался бы наконец в реально затяжной запой? Или пришел бы в себя, стряхнул бы апатию и снова взялся бы за штурвал?
Кто знает…
Обсохнув, по-прежнему обнаженный, скрипя резиновыми тапочками, прошелся по всем помещениям. Уже просто так — из удовольствия ходить налегке по идеально ровной поверхности. Без этих вечных спотыканий о снежные неровности, без трещин, без проваливаний, без тяжести рюкзака на спину. Я не жалуюсь — я получаю удовольствие от этих тягот. Ведь их выбрал я сам. Мог бы сидеть в Центре и вести размеренный безопасный образ жизни. Но… все равно ведь приятно пошлепать в резиновых тапочках в комфортной температуре и со свободно расправленными натруженными плечами.
Но ничто комфортное не должно длиться слишком долго — а то привыкнешь и пиши пропало.
Едва выстиранное белье высохло, я принялся одеваться, тщательно проверяя каждый шов, застегивая каждую пуговицу, затягивая каждую тряпичную или кожаную завязку. Прежде чем натянуть меховую куртку, прикрепил икебаны к рюкзаку, после чего оделся полностью, взялся за легкое металлическое кресло на колесиках и без колебаний покинул светлый и горячий приют. Терять времени на вершине я не стал — выломившись из снежной берлоги у входа, поспешил вниз, направляясь к хорошо известной точке на моей все расширяющейся карте этого неприветливого мира…
***
Апостол встретил меня радостно. Шагнув навстречу, неожиданно облапил по-медвежьи, стиснул в объятиях, похлопал по поседевшему от снега плечу.
— Да ладно тебе