В сезоне 1983/84 г. «Ойлерз» полностью изменила свое мышление. До того времени мы играли в так называемый «искрометный» хоккей. Другими словами, мы хотели забросить в ворота другой команды столько шайб, чтобы она просто сдалась. Так было в конференции Кларенса Кэмпбелла на западе, где предпочитали быстрый и зрелищный хоккей, который заметно отличался от конференции принца Уэльского на востоке, где такие команды, как «Айлендерз», «Брюинз» и «Флайерз», играли медленнее, жестче и с упором на оборону. (Контраст между этими двумя конференциями точно отражал ситуацию, наблюдавшуюся в то время в НБА: «Селтикс» и «Севенти Сиксерс» на востоке действовали жестко, а «Лейкерс» на западе – быстро. Фактически в течение ряда лет существовало невероятное сходство между плей-офф в НБА и в Кубке Стэнли.)

Но теперь мы становились сплоченной командой, нацеленной на игру как в обороне, так и в атаке. Помощник нашего тренера Джон Маклер, настоящий стратег, объединил парней и сформировал команду, которая победит «Айлендерз».

Кенни Линсман был очень ценным игроком в нашей команде. Он был сравнительно небольшим парнем, который весил от силы 80 кг, но был готов по малейшему поводу ринуться в бой. Он взял себе за правило атаковать тафгаев, чтобы они не атаковали его. (Когда нападающий Кевин Макклелланд пришел в том году в «Ойлерз» – если бы мы в финале встретились с «Ойлерз», нам понадобились бы такие сильные и решительные ребята, – и впервые зашел в нашу раздевалку, он пожал Кенни руку и сказал, как он рад, что Кенни в нашей команде, потому что ему больше не придется пробиваться через клюшку Кенни.)

Кенни мог проявлять очень сильные эмоции и приходить в слепую ярость. Хейзел, его мама, была рыжеволосой и обладала таким же невероятным нравом, как и он, поэтому они часто ссорились. Он был самым старшим ребенком в семье: после Кенни у Хейзел родилось еще пятеро детей в течение всего восьми лет. Но когда Кенни было семнадцать, Хейзел заболела и умерла от рака. Это было тяжело, особенно если учесть все то, что они говорили друг другу. Казалось, это навсегда стало частью эмоционального багажа Кенни.

Я впервые увидел Кенни, когда мне было пятнадцать. Я играл в хоккей в юниорской лиге «Б» в «Торонто Нэйшнелз», которая была связана с командой «Питерборо Питс». Мой сосед Пол Гуле был главным скаутом для «Питс» (это было в то время, когда тренером команды являлся Роджер Нейлсон), и раз в месяц, начиная с того момента, когда мне было восемь, он брал меня на матчи. В следующем сезоне некоторые игроки оказались травмированными, и я сыграл за эту команду три матча. К тому времени «Питс» тренировал парень по имени Гарри Янг, который был по-настоящему добр ко мне. Когда я участвовал во втором матче за эту команду, мы играли с «Кингстоном». Перед разминкой Гарри подозвал меня, я был маленьким, вероятно, ростом 1 метр 75 см и весил 56 кг максимум. Он сказал: «Выйдешь на лед, смотри за номером – 14. – Я кивнул. – Как только «четырнадцать» появляется на льду, ты уходишь».

Я отправился на лед разминаться и увидел этого маленького паренька под номером «14». Он был таким маленьким, что я подумал: «Почему?» Я вернулся на скамейку после разминки и сказал тренеру: «Вы хотите, чтобы я уходил со льда из-за этого маленького паренька? Он так хорошо играет?» Тренер покачал головой: «Нет, он – лучший специалист в лиге по грязным приемам. Он может выколоть тебе глаза, и я не хочу, чтобы это произошло». Номер «14» был Кенни Линсман. Я до сих пор поддразниваю Кенни, говоря: «Мне не разрешали играть против тебя».

В «Филадельфии» Бобби Кларк прозвал его Крысой. Я всегда называл его Кенни. У меня своеобразное отношение к прозвищам. У меня их было несколько: в Су меня прозвали Кренделем, а в раздевалке «Ойлерз», когда я пришел в команду, у меня появилось прозвище Уиззи. Мне же нравится, когда меня называют Уэйн или Гретц. Не все парни были довольны своими прозвищами, и я знаю, что Кенни не слишком гордился своим. В любом случае я не думал, что оно ему подходит. Я имею в виду, что он играл в хоккей неистово и так же жестко, как и любой другой, кто когда-либо играл в НХЛ, но сам Кенни считал, что он просто пытается сделать все необходимое для того, чтобы добиться успеха и стать чемпионом.

Когда мы дошли до финала Кубка Стэнли, многие воспринимали наш матч с «Айлендерз» как противостояние молодых и старых. В действительности средняя разница в возрасте между двумя командами составляла чуть более одного года. Не так много, как все думают. (Хотя верно то, что если сравнить некоторых ключевых игроков, то они действительно были немного старше – Майку Босси, Брайану Троттье и Джону Тонелли было двадцать семь, Дени Потвену было тридцать, а Энди Мугу и Яри Курри из «Ойлерз» было двадцать четыре, Мессье и мне – двадцать три, а Коффи – двадцать два.) У Кевина Лоу была теория, что каждый полный сезон плей-офф, в котором вы играете, делает вас еще на год старше – некоторая аналогия со старением собак. А в 1984 году «Айлендерз» были сильно потрепаны в тяжелых матчах. Они выходили в финал пять лет подряд.

Их вратарь Билли Смит был одним из самых старых игроков в обеих командах. Ему было тридцать три. Называть его конкурентом было бы преуменьшением. Год назад в первом матче мы обошли «Айлендерз» по количеству бросков (тридцать пять против двадцати четырех), и все же они выиграли со счетом 2–0, забив в пустые ворота. Билли не вписывался в «Айлендерз», и в некоторых отношениях это помогало сбалансировать ситуацию. Он был диким, что выводило команду на другой уровень. В Библии сказано: «Человек гневливый заводит ссору», и именно это и делал Билли. Мы воевали с ним весь сезон и в плей-офф. Если бы у него был шанс, он бы снес вам голову. Он даже не делал вид, что не пытается причинить вам боль, если вы к нему приближались. Я особенно внимательно следил за Билли, потому что знал, что он хотел бы сбить меня на лед. Он ненавидел меня, и мне он не нравился. Сейчас, однако, мы испытываем друг к другу взаимное уважение. Я знаю, насколько он хорош и как сильно он хотел победить. Помимо Рона Хекстолла, он, вероятно, был лучшим вратарем, против которого мне довелось играть. Каждый из них прекрасно управлялся с клюшкой и мог защитить свою вратарскую площадку.

Билли тоже был бесстрашным. Помню, как, наблюдая за его разговорами с Дэйвом Семенко, я думал: что Смит может говорить Семенко? И что еще важнее: что отвечал Дэйв? Что бы он ни говорил, я уверен, что это были остроумные и резкие слова. Но в целом тафгаи не получают достаточного признания за свое остроумие. В разгар хоккейной битвы требуется особое спокойствие, чтобы придумать удачную шутку.

Многие этого не знают, но в 1984 году в течение девятидневного перерыва после того, как мы победили «Миннесоту Норт Старз» и, попав в финал, стали соперником «Айлендерз», Роджер Нейлсон только что закончил работу в «Ванкувере». Он был хорошим специалистом по хоккею и настоящим творческим мыслителем, поэтому Глен нанял его в качестве нашего первого видеотренера. В то время очень немногие команды использовали видео, но Роджер всю свою карьеру пытался найти способы одерживать победы.

До того как Роджер начал тренировать в НХЛ, он работал тренером в «Питерборо Питс». В 1968 году его команде был назначен буллит, и Роджер поставил на ворота защитника. Когда игрок, выполняющий буллит, начал двигаться с шайбой, защитник бросился ему навстречу. В результате было введено правило, что во время буллитов ворота должен защищать вратарь.