А тут… так бездарно и масштабно облажаться.

А собственное командование продолжало капать ей на голову приказами и директивами…

И, поглядывая на тактический монитор, капитанша вполголоса, почти шепча в микрофон внутренней связи, отдавала выверенные распоряжения старшим офицерам.

Состояние океана оценивалось как шесть-семь баллов, к тому же метеопрогноз и барометр обещали и дальше послабление.

«Портленд» в рамках задачи нес на борту дополнительный вертолет, прочно, по-штормовому принайтовленный на кормовой площадке. Штатный располагался в ангаре.

Поочередно обе машины отправились на разведку – каждая на свой пеленг.

Из ассортимента бортового и подвесного оружия «Линкса»[108] против бронированного корабля годились только торпеды, с подвеской которых в разведывательной миссии пока повременили.

Винтокрылы «зарядили» в основном средствами самозащиты.

Еще перед взлетом экипаж японского самолета получил основной пеленг и примерную дистанцию до вероятного противника.

Лейтенант вел машину на предельно низкой высоте, соблюдая радиомолчание. Время от времени то стрелок, то пилот доставали бинокли, всматриваясь вдаль по курсу, в секторах… отличился, естественно, менее загруженный стрелок:

– Вправо на час!

Схватив бинокль, пилот направил его в нужную сторону.

– Не вижу!

– Возьми выше, – стрелок даже вытянул руку, – летит.

– Демон его возьми! – выругался лейтенант – на уровне линии горизонта четко прорисовывалась черная точка, которая явно не была кораблем. В инструкциях такой вариант почему-то упустили. Задача была поставлена по надводному судну.

Вскоре стало понятно, что чужая машина не скоростная.

– Это автожир!

Винтокрыл летел примерно на высоте тысячи метров.

Биплан и без того шел, брея верхушки волн – летчику захотелось еще больше прижаться, распластаться по поверхности океана, уводя самолет с курса пересечения с врагом.

А геликоптер, не замечая японцев, неторопливо следовал дальше, проходя мимо в нескольких километрах.

Задача у японского самолета-разведчика ограничивалась поиском кораблей противника.

А этот вражеский вертолет выглядел такой беззащитной и лакомой целью, что, не сдержавшись, издав нечто похожее на боевой клич, лейтенант, чуть поддернув нос биплана, резко заложил вираж, едва не чиркнув крылом взбитую пену на высоком гребне волны.

Скорость у F1М превышала крейсерский ход «Линкса», и биплан, выдавая максимальные обороты, почти мгновенно нагнал его. Видимо, в последний момент пилоты вертолета что-то заметили и резко развернули машину, но это оказало им дурную услугу – очередь из двух пулеметов прошила геликоптер по всей длине, резанув и по хвостовому винту и брызнув остеклением кабины.

«Линкс» потерял управление, начав горизонтальное авторотированное вращение.

Маневренный биплан сразу стал на крыло, делая разворот.

И когда японцы повторно проходили над местом падения геликоптера, оглянувшись, стрелок увидел лишь быстро скрывающийся под водой остов и одинокий плотик.

Сбитый вертолет дал более точную привязку – где искать корабль-носитель, сузив направление поиска, выводя японский разведывательный самолет точно на английский фрегат.

«Линкс», направленный на «Цель № 2», еще не успел выйти на визуальный контакт, а на «Портленде» уже фиксировали изменения диспозиции.

Оператор РЛС, наблюдающий на мониторе за обеими метками чужаков, воскликнул:

– И «первый» и «второй» изменили курс. Ориентировочно в нашем направлении.

Сара Уэст только фыркнула:

– На запросы не отвечают?

– Молчат!

Тем не менее, наплевав на нарушение системы охлаждения лопаток турбины, собственно, рискуя вообще запороть одну «роллс-ройсовскую» установку, фрегат быстро набирал скорость.

Что не осталось без последствий – не прошло и пяти минут, как из второго отсека энергетической установки поступил сигнал тревоги, и автоматика вырубила одну из турбин.

Корабль вынужденно сбавил ход.

Вскоре «Цель № 2» была идентифицирована – «Линкса», проследовавший в восточном направлении, встретил на курсе поплавковый винтовой моноплан с немецкими опознавательными знаками.

О чем было доложено по инстанции.

Нортвуд ответил без конкретики – между Лондоном и Берлином по поводу «Бисмарка» все еще шли интенсивные торги-переговоры.

Впрочем, неясности пилоты решили в неизбежности самостоятельно.

На мостке «Портленда» это даже не успели прокомментировать…

– Мэм, – забеспокоился оператор РЛС, отслеживающий западные румбы, – направление на «Цель № 1»…

Капитанша склонилась к монитору, где четко прорисовывались две метки – «жирная» надводная (неизвестное судно) и точечная воздушная:

– Это наш геликоптер?

В этот момент «жирная» засветка «родила» несколько малозаметных…

– Нас обстреливают!

Какой-то нереальной картиной вокруг «Портленда» вздыбился океан!

По кораблю практически с первых залпов ударили весьма-весьма… и следующие, уже беглые оказались чрезвычайно опасными – накрывая…

Высоченные султаны, сотрясая грохотом взрывов, обрушились на фрегат тоннами воды!

Воя во всех отсеках тревожным сигналом боевой тревоги, «Портленд» предпринял экстренный маневр уклонения.

Пост пеленгации доложил о перехваченных радиопередачах.

Системы радиоэлектронной борьбы экипаж задействовал скорее как заученную штатную меру, но облако дипольных отражателей, вкупе с дымовой завесой, должны были прикрыть фрегат для вражеских наводчиков.

Одновременно с этими действиями радар наведения на цель выдал азимут, в бортовые компьютеры ракетных головок потекли данные, пошел предстартовый отсчет на пуск, готовились торпедные аппараты по обоим бортам, зашевелилась носовая артиллерийская установка.

К своему стыду, пилоты английского вертолета гидросамолет заметили буквально в последний момент. Все их внимание было приковано к крупному надводному объекту, высвечивающемуся на радаре, и низколетящая цель выскочила на них совершенно неожиданно. Немецкий ас тоже, видимо, опешил от встречи, однако успел выпустить по ним очередь… однако неправильно рассчитал скорость диковинной для него машины, и трассер прошел мимо.