Секундой позже он понял, что геликоптер отстрелялся более чем десятком ракет. Протяжное «а-а-а-а!» смотрящего вперед стрелка осталось без внимания, летчика поразило некоторое оцепенение, и он, невольно задержав дыхание, зажав в ладони ручку управления, даже не смог сманеврировать самолетом, что, вероятней всего, было бесполезно.

Неуправляемые ракеты, высвободившись с направляющих, мчали навстречу узконаправленным веером. До этого стойко и молчаливо переносящий все перегрузки, атаки и мочалившие обшивку биплана осколки, японский пилот, не сдержавшись, вымученно завыл, почти как свое тело ощущая плоскости и фюзеляж самолета, рвущегося вперед сквозь рой ракет.

Фейерверк огнехвостых прошел за считанные секунды мимо, срабатывая взрывателями позади и в стороне, прорываясь хлопающим звуком в наушники, заглушая не умолкающего стрелка.

Время мелькнуло незаметно, и геликоптер в сетке прицела неожиданно возрос, заполнив все перекрестье.

Огонь из ствольного оружия противники открыли одновременно.

Против двух пулеметов биплана «Линкс» мог выставить весомые 20-мм пушки, но главное преимущество – система наведения.

Тупоносый двигатель F1М брызнул осколками, дымом, горящим бензином топливной системы и яркими искрами. Словно срубленный одним ударом, с забрызганным кровью фонарем, залитым маслом кокпитом, биплан врезался в волну, ломая правую нижнюю плоскость, задрав хвост, опрокинулся, показав окрашенные под небеса центральный поплавок и брюхо.

Под воду уходил будто нехотя, сохранив накоротке запас плавучести.

Чуть меньше сотни пуль с двух синхронных пулеметов самолета прошлого века в целом ушли в «молоко». Только одна, словно неугомонный сперматозоид-чемпион, вгрызлась в полумонокок фюзеляжа, рубанув оболочку узла подствольного гранатомета штатной штурмовой винтовки экипажа.

Потревоженный взрыватель, секунды «поколебавшись», рванул, устроив маленький хаос в десантном отсеке. Легкие авиационные сплавы не удерживали шальные осколки, дырявящие переборку десантного отсека и кабины пилотов…

Рвались какие-то линии проводки и гидросистемы.

Сжатый объем кабины заполнился дымом.

Пилот, смаргивая набегающую струйку пота, с безнадежностью смотрел на стрелку падающего давления в гидравлической системе. Лопасти со свистом молотили воздух, пока неуловимо замедляя вращение.

Три человека экипажа уже понимали, что машина долго не протянет, и спешно готовились к приводнению, вытаскивая спасательные средства.

В эфир понеслись сигналы о помощи.

Носовые орудия главного калибра размеренно сотрясали огромный корабль. Отлаженная машина зарядки тормозилась из-за большой дистанции до цели, заставлявшей поднимать орудия на сорокапятиградусный угол. И били они фактически наугад. Связь с самолетом-наводчиком прервалась.

За счет того, что улучшилась видимость, а линкор смог быстро сократить дистанцию с противником, наблюдатели и дальномерные посты пытались внести свою лепту, но информация выдавалась ими противоречивая.

Зато сам «Мусаси» проглотил очередную порцию ракет… не подавился.

Одна из… проткнувшая тонкое бронирование в носовой оконечности, разорвавшись, оставила внушительные разрушения в помещении форпика. Теперь в пробоину, невзирая на самоотверженную работу аварийной команды, захлестывала вода – при сохранении большой скорости, локализировать повреждение никак не удавалось.

Докладывали о еще не потушенном пожаре ближе к корме в районе конденсаторного отсека.

Каким-то чудом не подвергся прямому попаданию командный мостик – удар приняла расположенная ниже башенка 2,5-метрового дальномера.

Ракетная атака оказалась столь неожиданной, что офицеры штаба, как и сам адмирал, даже не успели спуститься в защищенные помещения. Впрочем, верхушка надстройки в основном избегла попаданий, за исключением нескольких осколков.

По узким трапам и коридорам суматошно носились матросы и офицеры аварийной команды, санитары и фельдшеры, порой мешая друг другу выполнять свои обязанности.

Через полчаса, после доклада командира поста о живучести корабля, адмирал мог констатировать, что и этот ракетный удар существенно не повлиял на боеспособность линкора.

Вой сирены тревоги застал командира «Бисмарка» в своей каюте.

Вырванный из глубокого забытья, пойманный за ускользающие секунды какого-то полукошмарного сновидения, первые минуты Эрнст Линдеманн никак не мог понять, где находится.

Так уж получилось, что ему не удалось ни разу прилечь за всю ночь, пичкая себя таблетками бензедрина. Появившийся утром на мостике адмирал, едва взглянув на осунувшееся лицо командира линкора, отправил его отдыхать.

Теперь же глаза предательски не желали раскрываться полностью, противный вой мешал сосредоточиться и вспомнить последние часы.

Плеснув на лицо холодной воды, наконец, удалось встряхнуться.

А взглянув мельком на часы, удивился, даже и не сразу поверив – ему удалось поспать несколько часов.

Уже на ходу застегивая китель, Линдеманн поспешил на боевой пост.

* * *

Растревоженный сигналом линкор наполнился хлопаньем люков, щелчками кремальерных запоров, топотом ботинок по стальным настилам палуб и ступеням трапов.

В рубке (в позах офицеров, в отрывистых репликах) чувствовалось напряжение изготовившего к бою корабля.

Лютьенс стоял на левом крыле мостика, раздраженно гоняя в зубах потухшую сигару.

– Что случилось? – спросил Линдеманн, взглянув на открывшийся вид серого океана.

В этот момент от борта в белом пару сжатого воздуха мелькнул крылатый силуэт плавно скользнувшего над водой самолета-разведчика.

– Радиолокационный контакт, – процедил сквозь зажатую сигару адмирал.

Встретившись с капитаном 1-го ранга взглядом, он через секунду, наконец, сообразив, что огонек на кончике сигары перестал тлеть, вытащил ее изо рта.

– Наш локационный пост не может рассчитать точное расстояние до цели. Я приказал выпустить самолет.

– Самолет? Мне докладывали, что пожар в ангаре и осколки от взрывов их повредили.

– Авиамеханики отличилась, сумев восстановить машины.

Лютьенс, так и не сподобившись закурить, зябко поежившись, решил пройти в помещение. Линдеманн следовал за ним по пятам.

– Локационный пост доложил о работающем локаторе, – известил командующий, склонившись над тактической картой, – радиорубка подтвердила данные.

– Шумопеленгатор?

– Нет! – так же коротко ответил адмирал. – Однозначно дальше возможностей наших приборов, – он указал так и не разожженной сигарой в точку на карте, – примерный пеленг неизвестного источника тут. А мы сейчас здесь.