Отношу тарелку в комнату Майлза. Он пытается скрыть, над чем теперь работает, но я все равно вижу. Он размалывает семена ландышей, пакетики мятного чая, еловые иголки – все, что любимо миссис Клиффтон. Видит, что я смотрю на его горки – попытки сделать маленькие замены вариантов.

– Я найду способ вернуть ее, – говорит он с вызовом. Я вижу, что он плакал.

Я медлю, ставлю тарелку на стол и, прежде чем уйти, нежно касаюсь его руки.

– Я – тоже.

Когда возвращаюсь вниз, остальные уже пообедали и вернулись в библиотеку. Опускаюсь на свое место с новой горячей решимостью, и Джордж передает мне тарелку с печеньем.

– На чем мы остановились? – спрашивает Элиза.

– Мы думаем, что Камень Елены как-то связан с Проклятием, но это не все. Есть что-то особенное в побратимах, – говорит Джордж.

Я загибаю пальцы:

– Что-то все еще находится здесь, нечто, связанное с Шекспиром, более значимое, чем этот Камень.

Джордж хмурится.

– В итоге даже кольцо не защищает от Исчезновений, если ты в пределах городов, – говорит он мне. – Словно оно теряет силу, когда находится слишком близко к источнику Проклятия.

– Так вот куда нас приведут карты, да? – предполагает Элиза. – Что-то все еще находится здесь, то, что было достаточно дорого Шекспиру, чтобы наложить на всех нас это ужасное Проклятие.

– И мы просто прогуляемся и выкопаем эту проклятую штуку, да? – говорит Джордж. – Хм-м-м, звучит разумно.

– Может, это зарытое сокровище? – шутит Элиза, иронично изгибая брови. – Фамильные драгоценности королевской семьи?

– Или, может быть, адреса потомков возлюбленной, отвергнувшей его? – добавляет Джордж.

Беас изучает что-то в биографии, которую я ей дала, и вдруг ахает.

– В этой биографии сказано: Шекспир всегда боялся, что кто-то раскопает его могилу и потревожит кости, так сильно, что это было написано рядом с его могильным камнем.

Она переворачивает страницу, чтобы мы посмотрели.

– Думаю, я знаю, что мы найдем, последовав по этим картам, – говорит Беас.

Я шепчу:

– Мы найдем его кости.

Джордж говорит:

– Он наложил проклятие на собственную могилу?

– Словами, взятыми с его собственных страниц, – заканчивает Уилл.

Хотя никто из нас двоих об этом не говорит, напряжение между мной и Уиллом нарастает, как только стрелки часов подбираются ближе к полуночи. Каждый нерв внутри меня гудит. Так много всего зависит от того, окажемся ли мы правы сегодня ночью: прошлое моей мамы, будущее его матери.

Доктор Клиффтон почти не разговаривает весь день. Он выглядит старым и усталым. Я хочу сказать ему, что ничего страшного не случится, если он поспит, что разбитые сердца тяжелы, что, пока не свыкнешься с тяжестью горя, даже просто жить будет казаться невозможным. Но мы учимся, в конце концов. Я просто не уверена, становится ли ноша легче или мы – сильнее.

Он лежит рядом с миссис Клиффтон в кровати большую часть дня, не отпуская ее руки. Когда он вечером наконец спускается вниз, я пробираюсь в спальню миссис Клиффтон и кладу Камень Елены на ее сердце. Надеюсь на мгновение, что этого будет достаточно. Но она продолжает стонать, словно ее кто-то преследует даже под действием снотворного. Целую ее в щеку, беру Камень и возвращаюсь в свою комнату, где одеваюсь во все черное.

Майлз заснул одетый. Я посыпаю его большой дозой вариантов Сна, которые дал Уилл, чтобы он не услышал, как мы уходим. Наклоняюсь, чтобы дотронуться губами до волос Майлза. Он похож на ангела: с гладкой кожей и губками бантиком. Так легко любить его, когда он спит.

За пять минут до полуночи слышится легкий стук в мою дверь. Уилл заходит в комнату, и я нервно ему улыбаюсь.

– Уверен, что мы не должны рассказать твоему отцу? – пишу я в блокноте. Он проводит пальцами по моим векам, применяя Ночное видение.

– Не хочу давать ему надежду, – пишет Уилл и открывает окно. Мы взбираемся на ветку дерева, хватаем лопаты и коробку с инструментами Уилла в сарае и отправляемся в темноту.

Элиза и Джордж уже ждут нас на месте, которое Стивен отметил на карте. Это поле у границы Коррандера, рядом с заброшенным, гниющим амбаром и ручьем, у которого растет высокий тростник. Джордж пугается при звуке нашего приближения.

– Это всего лишь мы, – говорю и, когда подходим к ним, добавляю: – Никаких признаков Стивена?

Элиза показывает на свою рапиру, кухонный нож, две лопаты и набор мешочков с вариантами, разложенными у ее ног.

– Думаю, он ушел и никогда не вернется. – Она поднимает рапиру и делает с ней выпад, и та сверкает. – Но на всякий случай будем наготове. – Она кивает в сторону дальнего дерева. – К тому же Беас там в роли часового. – Ее лицо мрачнеет. – Ни за что не догадаешься, кого она привела с собой, чтобы помогать сторожить.

Я смотрю вдаль и вижу смутные очертания мальчика, который поднимает руку и машет нам.

– Это Том? Они снова вместе?

– Думаю, это зависит от того, что произойдет сегодня ночью, не так ли? – Она фыркает. – В любом случае все так же, как и на гонках Бурь. Слышишь звук казу – значит, беда.

– Мы пришли подготовленные, – говорю, показывая ей звезды в своем кармане. Мы все вытаскиваем карты, чтобы убедиться, что смотрим на правильное место.

Потом я втыкаю лезвие лопаты глубоко в землю.

Мы копаем и копаем, и наши лопаты поднимают тяжелые куски земли и оставляют ряд маленьких холмиков рядом с нами. Спустя четверть часа я вся потная и грязная, а в результате мы получили лишь большую яму.

– Думаете, он отправил нас по ложному следу? – Я смотрю, как губы Уилла искривляются в рыке. Он делает неистовый взмах лопатой, а потом выпрямляется, услышав глухой звук.

– Ого, – говорит Уилл, и, переглянувшись, мы с Элизой отходим в сторону. Джордж и Уилл начинают усердно копать, пока Уилл не делает паузу и не наклоняется, чтобы что-то вытащить.

Он стряхивает с предмета землю: это металлическая коробка длиной с мою руку. Она ржавая и закрыта на замок.

С помощью кусачек Уилл снимает замок и протягивает коробку мне.

– Хочешь ее открыть? – произносит он губами.

Мой желудок неожиданно делает сальто, и я качаю головой.

Джордж прочищает горло.

– Я это сделаю.

Он поднимает крышку и заглядывает внутрь. Очень скоро он кивает, а потом закрывает коробку.