Позже в Ипатьевский дом перевезли остававшихся в Тобольске великих княжон и мальчика. Охранники были грубы и жестоки с ними.

14 июня Марии исполнилось 19 лет. Николай записал в дневнике: «Нашей дорогой Марии минуло 19 лет. Погода стояла та же тропическая, 26° в тени, а в комнатах 24°, даже трудно выдержать! Провели тревожную ночь и бодрствовали одетые…». Один из охранявших дом красноармейцев попытался тайком пронести к узникам именинный пирог, но был остановлен патрулем.

В начале лета семья стала получать тайные письма от людей, который утверждали, что готовят побег пленников. Эти письма передавал один из солдат конвоя. Вероятно, какие-то слухи дошли и до охранников, потому что они усилили меры предосторожности. Они также получили известия о бунте в Чешском легионе, солдаты которого ехали с Дальнего Востока. Вскоре чешские войска перерезали железнодорожные пути и стали приближаться к Екатеринбургу. В городе началась паника. Уральский облсовет потребовал немедленной казни Романовых. 3 (17) июля 1918 года царскую семью и оставшихся с ней врача и прислугу расстреляли в подвале Ипатьевского дома.

Ипатьевский дом. Место казни царской семьи и их слуг

7 (21) июля Уральский совдеп опубликовал следующее сообщение:

В Москве также опубликовали официальное заявление: «На состоявшемся 18 июля первом заседании выбранного Пятым съездом Советов президиума ЦИК Советов председатель… объявил полученное от областного Уральского Совета сообщение о расстреле бывшего царя Николая Романова: «В последние дни столице красного Урала Екатеринбургу серьезно угрожала опасность приближения чехословацких банд. В то же время был раскрыт новый заговор контрреволюционеров, имевших целью вырвать из рук Советской власти коронованного палача. Ввиду всех этих обстоятельств Президиум Областного Уральского Совета постановил расстрелять Николая Романова, что было приведено в исполнение 16 июля. Жена и сын Николая Романова отправлены в надежное место. Документы о раскрытом заговоре посланы в Москву со специальным курьером».

В последнее время предполагалось предать бывшего царя суду за все его преступления против народа, и только события последних дней помешали осуществлению этого намерения. Президиум, обсудив все обстоятельства, заставившие Уральский областной комитет принять решение о расстреле Романова, постановил: «ЦИК в лице своего Президиума признает решение Уральского областного комитета правильным»».

Ложь, относительно судьбы императрицы и детей была, вероятно, связана с нежеланием лишний раз сердить правительство кайзера.

Позже в Европе несколько раз объявлялись женщины, называвшие себя «чудесно спасшимися» великими княжнами Анастасией или Марией, но все они оказались самозванками. Одна из этих женщин — Анна Андерсен — встречалась с великой княгиней Ольгой Александровной, которая хорошо знала настоящую Анастасию. Позже Ольга рассказывала своему биографу: «Она, по существу, призналась, что какие-то люди всегда учили ее, что нужно говорить в определенных обстоятельствах. Она призналась, что шрам, якобы оставшийся у нее после ударов по голове в Екатеринбурге, на самом деле — результат старой травмы. Когда я расставалась с этой женщиной, я испытывала к ней искреннюю жалость. До чего же было неразумно с моей стороны ездить в Берлин! Мама была права. Каких только историй ни насочиняли некоторые беспринципные люди в связи с моей поездкой — всего и не перескажешь. Мое нежелание признать в госпоже Андерсон свою племянницу объясняли телеграммой, которую я будто бы получила из Англии от моей сестры Ксении, которая наставляла меня ни в коем случае не признавать в ней родственницу. Такого рода телеграммы я не получала. Потом за дело принялись с другого конца, стали утверждать, что я все-таки признала в ней племянницу, потому что написала ей несколько писем и послала ей шарф из Дании. Понимаю, что мне не следовало этого делать, но сделала я это из жалости. Вы представить себе не можете, какой несчастной выглядела эта женщина!». Позже ей писали еще несколько «Анастасий», но ни одну из них она не признала своей племянницей. Также приходил к ней в дом и «Алексей», но вскоре он сам сознался, что является обманщиком.

Многим из Романовых удалось выжить и перебраться за границу. Но было ясно, что эпоха монархического правления в России закончилась.

Останки царской семьи обнаружили в 1991 году и позже захоронили в Петропавловском соборе в Петербурге. Дети вместе с родителями канонизированы в 1981 году Русской Православной Церковью За границей, а в 2000 году — Архиерейским собором Русской Православной Церкви Московского Патриархата. Все члены семьи в лике святых именуются «Святыми Царственными страстотерпцами».

Александр II. Воспоминания. Дневники. Письма. СПб., 1995.

Александр III. Воспоминания. Дневники. Письма. СПб., 2001.

Анненкова П. Е. Воспоминания. М., 2003.

Быть сестрой милосердия. Женский лик войны. М., 2017.

Воррес Й. Последняя Великая Княгиня. 1996.

Воспоминания великой княжны Ольги Николаевны 1825–1846. Сон юности.

Воспоминания М. А. Рычковой/ публ. [вступ. ст. и примеч.] М. Сидоровой // Российский архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII–XX вв.: альманах. М., 2001.

Данилова А. Пять принцесс. Дочери императора Павла I: биографические хроники. М., 2004.

Екатерина II, императрица. «О величии России». М., 2003.

Забелин И. Е. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях. Смоленск, 2002.

Записки оставшиеся по смерти Натальи Борисовны Долгоруковой. СПб., 1912.

Зимин И. В. Взрослый мир императорских резиденций. Вторая четверть XIX — начало XX в. М.; СПб., 2011.

Зимин И. В. Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение. М.; СПб., 2011.

Институтки. М., 2001.

История жизни благородной женщины. М., 1996.