Кричу, поднимаясь.

Десятка два это херня собачья! Главное, фактора неожиданности больше нет! А так не хрен делать!

Вот и сбылось, о чем я думал.

Таки пришлось с братом спина к спине подраться. Не друг против друга. А вместе. Против врагов.

И, черт возьми! Мне это понравилось! Ромка не подкачал и не облажался! Спокойно с голыми руками попер на бойцов Гудимова! Даже рыча от удовольствия и азарта!

– А ты как здесь?

Мы тяжело дышим.

Вокруг валяются тела этих изначальных смертников.

Даже не заметил, когда в этой драке рядом оказался Марат.

– Ну как же? Мне, может, обидно. Прогулка по лесу. Это ж романтика! А ты один пошел! Непорядок!

Смеется, закуривая.

А я пожимаю руку брату. Впервые в жизни. По-настоящему и от чистого сердца.

– Теперь я тебе должен, Роман. И давай на хрен прекратим эту вражду! Хоть познакомимся по-настоящему, м?

– Должен. Я приеду долг забрать. Не сомневайся, – хмыкает.

– А ты? Ты жизнь мне спас!

Подхожу к тому, что стрелка снять успел.

Реально. Меня бы уже здесь не было, если бы не он.

– Я Волк, – протягивает мне в ответ руку. – Не спас. Считай, долг вернул. Ты мою женщину вытащил.

– Нашел ее?

Хрен бы раньше такими вещами бы заморачивался.

Но теперь уже знаю, что значит потерять. И каждую секудну острыми иглами в сердце страх за любимую чувствовать!

– Пока нет, – мрачнеет, и я его понимаю.

– Поможем. Свяжись со мной.

– Ты мне ничего не должен, Арман.

– Давай я буду решать. Что. Кому. Чего. И сколько я в этой жизни должен! Сказал, свяжись! Помощь никогда лишней не будет!

* * *

– Не переживай. Царапина.

Усаживаюсь за руль, крепко прижимая к себе Нику.

– И не спорь, – тут же накрываю пальцами ее открывшиеся для спора пухлые губки. – Я в этом разбираюсь. А что кровищи много, так это пустяки. Ничего не задето.

– Арман! Тебе надо в больницу! Срочно!

Да. Про тихую и молчаливую Ромка точно сказал. Это не про нас! Ну, кто указывает мужчине, что ему делать, а? И откуда только взялась такая?

- Я врач! Я лучше знаю!

Упрямо бормочет и даже нагло отбивается обеими руками , когда обнимаю ее. Притягиваю к себе.

- Ну, врач ты пока еще не до конца, - хмыкаю.

Сметаю ее сопротивление своим напором. Вжимаю в свою грудь.

Даже на губы не набрасываюсь, как голодная зверюга.

Ни хера.

Сломала она во мне что-то, эта девчонка. Мелкая пигалица с огромными глазищами!

Прости прижимаю.

Слушаю, как колотятся, будто одно, наши сердца.

Так дико.

Рваными, жадными ударами.

Будто, как и я, возмущаются, что между ними расстояние. И куча всякой хрени типа мяса и ребер.

А им в одно слиться хочется!

Так и меня до ужаса бесит такая куча одежды между нами!

Но и даже сквозь нее я чую жар ее нежного тела.

- Перестань, Никккка! Не дури. По ком ты там анатомию с физиологией учила? По скелетам? А я здоровый мужик. Ни хрена мне не станется. Думаешь что? Это первая пуля, которуя я поймал? Главное, что тебя не задело, - шепчу, прижимаясь лбом к ее лбу.

Чувствуя. Как по нему стекают крупные исходящие паром капли пота.

Стискиваю зубы по хруста.

Блядь.

А ведь она могла пострадать! Даже представить страшно, что было бы, не окажись я рядом!

- А вот ты… Вот ты пережила сегодня, моя хорошая. Натерпелась…

Глажу по волосам, и глаз от ее отовать не могу.

А внутри, прямо в сердце судорожно все дергает.

Внутренности ошпаривает от понимания, как ей тяжело все это пережить пришлось.

- Расскажи, малыш, - глажу ее по спине. Всю бы обхватил. Почему у человека всего две руки? Мне для нее все десять нужно, не меньше!

- Расскажи, как все было. Станет легче. Всегда лучше выговориться. Кстати, можешь похерачить по мне. Со всей дури. Кулаками. Отдаю тебе себя в добровольную грушу.

- Тебя?

Смешно так глаза округляет.

И не понимает, маленькая.

Что еще сильнее в них тону. С каждым разом. Все глубже и глубже. Совсем пропадаю и ненормальным окончательно становлюсь. Самым сумасшедшим на свете!

- Я виноват перед тобой. Ника. Не сумел защитить. Самым последним уродом себя чуствую.

- Но ты… ты же меня спас!

И снова эти глазищи. Еще больше становятся. А я уже не тону. Я подыхаю. Реально. Как есть. Со всеми, на хрен, потрохами!

- Он же в меня стрелял. Я видела. Успела заметить, куда он дуло направил. А ты дважды меня спас. От него. И телом свои закрыл.

Ага. Спаситель хренов.

Оставил одну в доме и без охраны.

Блядь, просто никого и никогда охранять мне не было надобности!

Себя, как-нибудь, сам охраню! Не видел еще, чтоб кто-то сунулся в любое из моих логов, когда я там!

Охрана у меня обычно, когда дом пустует и то долго.

Я вообще мало терплю чужих людей на своей территории. Никогда Бадрида не понимал, у которого в доме и целый штат слуг и войско охранников. Хотя, второе еще понятно. Он империей рулит. В любой момент люди могут понадобиться. Под рукой должны быть. Чтоб не собирать долго. Это логично.

Но в остальном…

Ты же как на витрине постоянно!

Меня напрягает и раздражает любое чужое присутствие.

Даже женщин с которыми спал, редко до утра оставлял. А уж утром сразу выпинывал вон. До ванны максимум позволял дойти – и тут же на хрен, за порог.

К кухне, на которую почему-то все они пытались назойливо проникнуть, не подпускал никогда и категорически.

Откуда у них у всех такие одинаковые повадки?

Вроде кухня это такой способ пометить мужика. Отхватить себе территорию на ему принадлежащей.

Только с Никой все иначе.

Все. Абсолютно. Иначе.

С самого первого взгляда. И дальше. С каждой секундой дальше!

- Вот только не надо! – хриплю, а внутри у самого все переворачивается в фарш, когда эти глазища вдруг начинают плавать в выступающих капельках влаги.