Даже не гоню. Еду плавно и осторожно, как восьмидесятилетняя бабушка. В жизни так не ездил. Даже когда учился. Даже после трех раз, когда машину на хрен из-за моей лихой езды занесло с дороги к ебеням!

Даааааааа…. И что-то мне подсказывает, что многое теперь измениться и будет по-другому! И, блядь, мне даже не жалко!

* * *

­– Армаааан!

Потягивается на постели.

Удивленно хлопает припухшими со сна глазами.

– Боже! Мы где? Мы что? У тебя дома? Сколько я проспала?

А я все время так и лежал рядом. Прижимая к себе.

О сне даже речь не шла и не идет.

Лежал и охреневал.

Прошлая ночь и эта.

Теперь, когда почувствовал, что значит потерять, все по-другому стало.

Обхватываю руками, а сам дышу еле слышно.

Тепло ее тела по мозгам ударяет как наркота. Нет. По-другому. По-светлому как-то. Совсем, на хрен, иначе!

Тогда уже башню от нее снесло, но теперь…

Лежу и понимаю. Что мог бы вот так. Без нее. И постель, и сама жизнь показалась бы ледяным склепом.

Теперь по-настоящему начинаю ценить свое сокровище. Самое настоящее. Которое жизнь подарила. Подбросила.

Я ведь, блядь, неживым без нее бы остался. И ни хрена ничем уже жизнь было бы не вернуть. Туда. Внутрь. Под самые ребра.

– Какая разница, – хрипло шепчу, зарываясь руками в ее волосы.

– Сейчас время измеряется совсем по-другому. В зависимости от того, вместе мы или нет.

– Ты такой романтик?

Округляет еще больше сонные глаза и улыбается. Губы закусывает.

И сразу светло в комнате становится. Хоть шторы все задернул.

– Нет, Никккккка, – дергаю на себя уже крепче. Уверенней. По-настоящему впечатываю в свое тело.

– Я ни разу не романтик!

Шепчу, а руки уже не могут остановиться.

Скользят по ее спине. Переходят на грудь, жадно сжимая.

И все слова на хрен вышибает из груди как ударом под дых.

– Ни разу. Ни одним своим местом. Просто. Ты… Ты как часть меня. Хочу быть рядом всегда. Все время. Чуть не сдох, когда тебя потерял. И больше не потеряю. Слышишь, Ника! Никогда больше!

– Ты с ума сошел! Арман!

Чувствую, как уже плавится под моими руками.

Вижу, как глаза ее зеленющие заволакивает дымкой. И одновременно они наполняются диким блеском. Ослепляют. Заставляют плюнуть на все и с рычанием вонзиться в ее губы. Впиться в ее рот. Врываться языком снова и снова, тараня и разбивая ее сопротивление.

Но все же отталкивает меня. Впивается кулачками-камушками в грудь.

И я не могу не отстраниться. Не дать ей пространства.

Потому что она глубже. Она уже давно под грудью.

Блядь. Это самое трудное. Отрываться и давать свободу вместо того, чтобы притягивать к себе снова и снова!

Но и на это я готов пойти ради нее!

Блядь, сто раз уже отступаю с ней от себя, привычного!  А все равно не коробит. Не злит. Не вызывает непринятия!

– Ну что? Что, маленькая?

– Ты ранен!

Выпаливает, а глаза опять становятся мокрыми.

– Я же сказал. Херня.

Пытаюсь вернуть обратно.

Но вертлявая упрямица не сдается!

– Покажи бок! Очень сомневаюсь, что ты заезжал в больницу или вызвал врача!

– Никккккка! Ты с ума меня сведешь!

Глаза сами закатываются.

– Я тебе что? Сопляк, который не понимает, что важно, а что нет? Вот можешь мне поверить! Если бы было серьезно, я бы первым делом врача бы позвал! Я что? Собираюсь валяться в постели и гнить от заражения крови или еще какой-нибудь херни? Мозги у меня пока еще есть, хоть ты мне их почти и отбила!

– Ты обещал. А слово надо держать!

Я? Обещал? Хм… Ни хрена такого не помню!

Хотя, когда у нее глаза на мокром месте, я хоть черта лысого ей пообещать готов, лишь бы успокоилась!

– Что обещал, маленькая? Что выпускать тебя из постели не буду? Так я не отказываюсь! Вот я, вот ты и вот постель!

– Арман! Какой же ты не-воз-мож-ный!

Она произносит это по слогам и хмурит лоб. Сразу становится серьезной. Типа взрослой.

­ – Настоящий хмурый врач, – бормочу, подымая вверх руки.

– Ладно, Никкка. Я сдаюсь. Отдаюсь в твои нежные ручонки. Можешь смотреть и даже штопать, если тебе так хочется. Или припекать. Весь в твоем распоряжении.

– Правда?

Недоверчиво щурится. Но боевой вид не теряет. Даже наоборот. Выглядит, как нахохлившийся петух перед боем!

– Что? Не думала, что так просто сдамся?

Хмыкаю, ловя ее руки.

Подношу ко рту и втягиваю палец губами, чуть прикусывая.

– Не хочу терять время на пустые споры с тобой, Никкккка. Есть более интересные вещи, которыми надо бы заняться. Наверстать. Так что, раз уж тебе так приспичило, лови момент. Я в полном твоем распоряжении!

– Где у тебя аптечка?

Деловито поднимается.

Даже не сразу замечает, что на ней нет одежды.

Зато я замечаю.

Член дергается, как ненормальный. Чуть не лупит прямо в лоб.

– Накинь что-то, Никкккка, - хриплю, указывая ей в сторону ванной. – А то у меня сейчас совсем другая травма будет. Горааааздо важнее той идиотской царапины!

Блядь.

Она краснеет!

Реально краснеет! После всего, что между нами было!

И от этого кровь еще сильнее приливает у меня совсем к другому месту!

Пиздец.

Если она штопать решит, это же час, не меньше! Еще же и руки мыть будет. И стерилизовать инструменты!

Блядь! И как мне на стену за это время не полезть?

Ложусь на живот, мысленно прикидывая, как буду вытребовать с нее компенсацию. Хрипло стону, когда Ника возвращается. Проводит пальцами по моей спине.

Блядь. Одно прикосновение! Я же специально даже не смотрю на нее!

А меня уже срывает. Дергает так, что и цепи, будь я прикован, не удержали бы! Наброситься. Поднять под себя. И…

Так. Лучше об этом не думать! Потому что слово, которое ей дал. Крепче цепей должно быть! Раз уж вырвалось…

– Ты мне не доверяешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍