— Сию минуту, — сказала Мадлен и удалилась в спальню.

Сумка, набитая Кази, зияла пустотой; платья и плащи Мадлен валялись в беспорядке по креслам, кровати, туалетному столику.

Она выбрала темно-синее, тесно облегающее тело платье и зло поглядела на себя в зеркало.

Вот ты и отправляешься на работу, наймичка. Сбруя готова. Последняя бирюза прицеплена к лошадиному хвосту.

— Готовы? Едем!

Они вышли в ночь. Барон поймал авто моментально. Машина вывернулась из-за угла ее особняка.

Когда они уселись в духоте и тесноте, барон поймал пальцы Мадлен и сильно сжал их.

Это не было любовным пожатием.

Сообщник подбодрял сообщника.

Хозяин понукал робеющего раба.

Внутренность чужих покоев. Чужой дом. О, когда у нее будет свой Дом?! Она устала от чужих Домов. Она ненавидит их. Она хочет их взорвать… расколотить. Она любезно, тонко улыбается. Они сидят втроем — барон, она и магнат. Магнат толст. Поперек себя толще. Два подбородка спускаются на его шею, грудь, выпячивающуюся широченной тыквой под богатой кружевной манишкой. Магнат сыто смеется. У него белоснежные зубы. Вставные. Искусственные зубы, искусственный смех. Вставная жизнь. Она не хотела такой. Почему она живет ею? На ночной стол мечут все, что ни попадя — икру, балыки, салаты, соленые артишоки, лангедокские абрикосы, мороженое в плоских вазочках, посыпанное изюмом, шоколадом, орехами, обильно политое коньяком. А вы коньячок так любите?.. Чистоганом?.. Чистоганом. Наливайте. О, вот это по-нашему, барон, по-эльзасски, я ведь из Эльзаса. Там уж пьют так пьют. На всю Эроп славен наш коньяк. А рейнское?! А мозельское?! Заказывай и плати. Все к вашим услугам, мадмуазель. У нас за все заплачено. Магнат плотоядно смотрит на нее. Зачем красота?! Чтобы ее жрали?! Чтобы ее били?! Пили?! О, мадмуазель, какие у вас пальчики. Какие ножки. Барон, спасибо за подарок. Вот. Она лишь подарок. Торт к ночному столу. Какие бредни он будет нести! Ей скучно уже сейчас. Она зевает. Она не может удержаться. Ей выворачивает зевотой скулы. Это неприлично. Это страшно. Она помнит боль в свернутой на сторону челюсти. Там, в карцерах, в Черных комнатах. Эта комнатенка обита рытым бархатом. Все они играют во владык. Ты, толстый боров, без сомнения, наиглавнейший Владыка. Ты любишь, когда тебя гладят по шерстке. Против шерстки — ни-ни. Любишь, когда тебе щекотят животик, как коту. Ждешь от меня сей изысканной ласки?! Будет тебе белка, будет и свистелка. Дай срок.

Боже, почему ей так скучно. Так хочется спать. Первая ночь в новом Доме — и бессонная. И эта ожившая инфанта… как она там?.. Спрыгнула с полотна, гуляет по ее гостиной… Ест из ее чашечек… Пьет из ее бокалов… Дрожь. Мелкая дрожь. По телу. Барон улыбается, чуть скалясь, вроде волка. Его усы и борода шевелятся. Они все оборотни. Волки. Лисы. Медведи. А этот, кабан, хряк… У вепря хотя бы имеются клыки. Ты, бедняга, и клыки порастерял. Ты накопил один жир. Золотой, серебряный жир. Складки жира трясутся на тебе. Эй, Черкасофф, как ты думаешь, на чем я буду добираться домой?!.. Магнат меня проводит?.. У магната собственное авто?!.. Если я буду пай-девочкой, то он подарит авто мне?!.. Рассказывай сказки, работорговец. Не нужна мне ничья галера. Поплыву одна. Сама. Саженками. Взмахивая руками в утреннем тумане: раз-два, раз-два. Барон, вы уже исчезаете?.. Ах, душка толстячок, выпейте еще со мной коньячку… хоть бы ты напился и заснул, старый болван…

Он лезет к ней. Убери лапы, кабан, я разденусь сама. Ах, тебе доставляет удовольствие?!.. Я не для удовольствия здесь. Бедный, он думает, что именно для наслаждения. Зачем я живу на свете, Господи? Он берет меня за руку, щиплет за живот. Это не твой живот, хрыч. Как не мой?! Я его купил! Врешь. Ты не меня купил. Ты свое несчастье купил. Ха-ха-ха, до чего смешная козочка. Так и сыплет остротами. Вот постель. И перина. И пух. И прошитый атлас одеяла. И, вот смех, толстячок-то напяливает ночную сорочку! Как баба!.. С кружевами!.. Он что, тоже оборотень?!.. Поднимает подол рубашки. Каким чудом в тебе сохранился хоть шмат мужского? Это оттого, что ты со мной, моя прелесть. Мое чудо. Я так давно… у меня так давно не…

Боже, Боже мой. За что. Зачем.

Хряк грохнулся рядом с ней, облапил ее. Она скользнула вперед, выпрыгнула из-под его руки, уселась на него верхом. Он заверещал, ее пальцы мяли и щекотали его брюхо, грудь, подмышки, рвали седые кудри волосенок на груди. Ах, озорница!.. Баловница!.. Больно!.. А так?.. А так волшебно!.. О!.. Еще, еще!.. Знай, что ни с кем, никогда… А если я умру в твоих объятиях, прелестница?!.. А-ах!.. Лечу на качелях!.. Выше!.. Выше!.. К звездам!.. К Солнцу!.. Утонуть в мироздании!.. Крепче наседай на меня, я жирный, меня не проймешь!.. Делай мне больно!.. Я твой олень!.. Твой лось!.. Твой бурый медведь!.. Моя шкура — твоя!.. Ты творишь со мной чудеса!.. А-а!.. Видишь… видишь!.. Свершилось!.. Свершилось чудо!..

Она отдувалась после скачки. Утирала пот ладонью. Сидя на нем, протянула руку, взяла со столика сигарету, зажигалку. Втянула дым. Идиот. Он думает, она подрядилась. Всадница на носороге. Лапочка, как тебе идет, когда ты куришь, не слезая с коня!.. Да, конь, тебя перекормили. Ах, коник, вы неутомимы. Вы скачете превосходно. И рысью, и иноходью, и галопом, и… Хотите соку? Есть ананасовый. Возьмите, чудесная наездница!..

Она взяла стакан в руку, хлебнула золотой влаги и повалилась с борова набок, в объятья пуховой перины.

Расскажи-ка мне интересную байку, толстячок. С радостью, душка!.. Ты же от меня не уйдешь больше никогда, душка?.. У меня так никогда… никто не мог… а ты смогла… я чувствую себя… мужчиной!.. Мужчиной!.. Му… Ты весь в дыму. Я обкурю тебя. Обкуривай на здоровье. Кто такой тебе барон? Барон?.. а, так, фанфарон… он поставлял мне девочек… Ага, сводник, попросту!.. Наш человек… Не только… Мы с ним ездили в Монте-Карло на его авто, проигрались там вдрызг… выпивали… бродили по казино… а девочки там!.. м-м!.. креолочки, алжирочки… Барон дурак, милочка, он не знает жизни… Расскажи мне, пухлячок, кто знает жизнь. Кого ты знаешь, кто знает жизнь?.. Да уж знаю. К примеру, граф.

Вздрог — вдоль всего тела. Кто такой граф? Что ты дрожишь, собачонка Мадлен. Мало ли графов в великом Пари. Граф на графе сидит и графом погоняет. А, граф!.. Да граф Анжуйский, стервец!.. Он у меня неделю назад три тысячи монет занял… на кутеж в тайном кабачке… Ты бывала там, крошка?.. Как плотоядно выпятились его губы. Он был среди тех. Нет. Он бы помнил тебя. Ты бы помнила его. Как ты можешь помнить? Ты же теряла сознание. Тебя откачивали после. Брызгали водой. Нет, я не бывала в вашем вшивом кабачке никогда. А граф там завсегдатай. Кутила. Кроме шуток, он…

Мадлен, тихо, спокойно. Не спеши. Не торопи его. Что ты сболтнул, толстый малыш?.. Он… дай сюда ушко… никому не скажешь, котеночек?.. да, сейчас, выбегу голяком на улицу и буду всем орать, приплясывая… ну, ну, не сердись… сердилка… Он знаешь кто?.. предводитель… Ну, ну?.. дай мне зефир с блюда… я не могу слушать твой бред, не закусывая… итак?..

Граф, душенька, стоит во главе большого заговора против одной северной страны… он крупная личность!.. неприличность, ха… в его руках много денег… эти средства все пойдут на переворот, и он его готовит, шеф-повар, ха-ха… Заговор против… ну, тебе все вынь и выложь!.. Постой… дай еще орешек… м-м, сладко… запей глотком рейнского… граф — мудрец… он изучал Восток… он сочинил такое, что… ну?.. что наша Земля, летя в черном Космосе, иной раз натыкается на слои мельчайших пылинок космического льда, и тогда на Земле наступает оледенение… и все сковывается льдом… и земли, и воды, и реки, и океаны, и звери… и люди… В городах с крыш ползут ледники… младенцы застывают в колыбелях… И только люди, обладающие мудростью, могут выжить в Эпоху Льда… И надо поработить северные страны… Там много пушного зверя… там люди умеют жить в чумах… там едят сырую рыбу, жир, моченые ягоды… рабы многое могут рассказать своим хозяевам… как спастись… способы жить… не умирать… и Цари Льда — будут владеть оледенелым миром… и граф — первый Царь Льда… ха, ха!.. закашлялся, боров… переел… обнимки не пошли впору…