Слушая этот призыв к Святому Духу вдохновить каждого кардинала и направить его выбор, София не смогла сдержать улыбку. Предстоящие выборы были, наверное, самыми далекими от какого бы то ни было божественного вдохновения. Все было подготовлено, чтобы победил ее кардинал. Каждого из участников выборов посетил не Святой Дух, а кардинал Клещинский собственной персоной и каждому пообещал, в случае своего избрания, пост, отличие, награду, поощрение. А несговорчивым пригрозил разоблачением какого-нибудь плотского греха, который тот желал сохранить в тайне. Ничто не было оставлено на волю случая, вплоть до отречения нынешнего папы, задуманного в согласии с его собратом и запланированного заранее, за много месяцев — и даже лет, если учитывать их дружбу, начавшуюся еще в юности.

Кардинал Клещинский преклонил колени перед папой в числе последних. София смотрела на него так, как кот смотрит на птицу. Она без труда увидела едва заметный одобрительный кивок папы своему другу и будущему преемнику. Двое мужчин обменялись взглядами в торжественной тишине, после чего кардинал Клещинский встал и в свою очередь шагнул через порог, ведущий в капеллу в капелле — Сикстинскую.

София скользнула вдоль стен королевской залы, опустив голову, чтобы не видеть гигантских фресок, покрывающих стены. Она шла за последним кардиналом по узкому коридору. Но, какие бы привилегии она ни имела, ее дорога закончилась у входа в святилище, навечно украшенное Микеланджело. Она успела заметить лишь изображение на потолке: божественный палец указывал на его творение мужского пола — Адама. Она сжала рукоятку ножа и постаралась не встретиться взглядом с префектом Папского дома, который презрительным жестом велел ей удалиться.

Привратник закрыл тяжелые двери, щелкнул замок, и София услышала ритуальную фразу, произнесенную префектом: «cum clave», «закрыто на ключ». Теперь выборы могли начаться. И скоро, если все пройдет, как задумано, ее кардинал Клещинский будет избран папой. София представила себе, как он выйдет на балкон и наконец исполнит миссию, которой посвятил всю свою жизнь.

Самолет Сары приземлился в Риме в 17.50. В аэропорту царила сверхнаэлектризованная атмосфера — все ждали избрания нового папы. Рейсы на Рим брали штурмом, и персонал едва успевал справляться с наплывом пассажиров. Все телевизоры показывали картинки с площади Святого Петра и тысячи лиц, на которых читались нетерпение, надежда и даже, иногда, блаженство.

Сара, прокладывая себе путь в толпе к стоянке такси, толкнула несколько человек, уткнувшихся в экраны своих телефонов, и даже не стала тратить время на извинения. Увидев бесконечную очередь к машинам, она показала служащему, отвечающему за порядок прохождения пассажиров, свое полицейское удостоверение, и тот сразу же пропустил ее.

— В Ватикан, быстрее! Если нарветесь на штраф — я оплачу! — бросила она таксисту, снова показывая служебное удостоверение, подкрепив его купюрой в двести евро. — И еще двести, если доедете меньше чем за полчаса.

— Да, синьора!

Такси сорвалось с места, едва не сбив пару, переходившую дорогу в неположенном месте, и помчалось по выделенной для экстренных служб полосе.

Меньше чем через пятнадцать минут они уже пересекли центр Рима в направлении Ватикана.

Видя развалины Колизея, сквозь которые пробивалось зимнее солнце, Сара поймала себя на мысли о том, как они с Кристофером могли бы гулять здесь, взявшись за руки. Она представила, как он с воодушевлением рассказывал бы ей о гладиаторских боях, объясняя все те мелкие детали, мимо которых проходят туристы, а потом повел бы ее на Палатинский холм, виднеющийся вдали, туда, где высились руины античных дворцов римской знати, а после они бродили бы по вымощенным в давние времена улочкам Форума, где, между двумя историями о повседневной жизни римлян, она бы поцеловала его и шепнула на ухо обещание, заставившее его покраснеть.

Эфемерное счастье сменилось уколом в сердце, как будто это видение, которое могло быть картинкой будущего счастья, заволокла тень сомнения. Она отпустила Кристофера в Осло, не сказав ни слова, как будто сочла это нормальным, и даже понимая, почему он возвращается к Симону. Вот только до этого момента она видела лишь безграничную любовь между ней и Кристофером. Абсолютный взаимный дар. Какой мужчина ввязался бы ради своей подруги в подобную авантюру, невзирая на страх и угрозы собственной жизни?.. Но отъезд Кристофера, каким бы банальным он ни был, стал решающим моментом, который показал: его любовь к ней не безгранична. И пределом ей служит его ответственность за Симона. Сару вдруг охватил страх: а что, если Кристофер к ней не вернется? Если решит, что благополучие Симона несовместимо с той бурной жизнью, которую она ведет?

Сигнал телефона остановил усиливающееся беспокойство. На экране появилась картинка: план с маленьким красным крестиком. Через секунду она ответила на входящий звонок.

— Это я, — произнес мужской голос.

Сара узнала своего знакомого из Осло, который был в армии снайпером.

— Если тот парень действительно хорош и способен стрелять с очень большой дистанции, то он будет там, где я поставил крест.

— Это же больше километра от балкона…

— Если у него DAN.338, то он может вести прицельный огонь с дистанции тысячи двухсот метров. Я тебе отправил карточку на эту винтовку.

— Тысячи двухсот метров?

— Ну да… После твоего ухода из армии в этом деле был достигнут некоторый прогресс. Это позволит ему занять позицию за пределами периметра высшей безопасности, где находится большинство патрулей и спецподразделений.

— О’кей… Спасибо, Якоб.

— Я тебе ничего не говорил.

— Разумеется.

Сара нажала на «Отбой» и быстро изучила информацию по винтовке. Карточка подтверждала сведения, предоставленные Якобом, и добавляла, что это оружие просто и удобно в обращении.

Сара назвала таксисту улицу, расположенную в сотне метров от места, куда она направлялась.

— Вы можете сделать радио погромче?

В комментариях, разумеется, обсуждались только выборы папы и объяснялось, что кардиналы, избирающие его, находятся взаперти уже около четырех часов. Скоро из трубы пойдет дым: черный, если ни один кандидат не набрал большинства, или белый, если за претендента отдали свои голоса сто кардиналов.

Сара нервно смотрела на свой смартфон. До места назначения оставалось еще метров четыреста.

— Veloce![11]— велела она, вспомнив старые познания в итальянском.

— Si, si!

Такси, громко гудя клаксоном, рванулось вперед, распугивая пешеходов, вышедших с тротуаров на проезжую часть.

По радио эксперты с опьяняющим многословием строили прогнозы, сами увлекаясь царящей атмосферой нетерпения.

— Non posso procedere, signora![12]— воскликнул таксист.