— Портал? — он прикрыл глаза, а его перечеркнутая шрамом бровь дернулась словно от удара. — Сколько всего вышло?

— Шестеро. И путник, — разжав пальцы, она выпустила список, и тот спланировал вниз.

Поймав его, Родерик быстро пробежался взглядом по фамилиям и с тоской посмотрел вдаль, словно пытаясь увидеть там кого-то. А потом нахмурился, и взгляд его стал цепким и сосредоточенным.

— Кто-то летит, — сказал он. — От Стены.

— Это же Рурк! — воскликнула Марлиза, обернувшись. — Боги, бедная лошадь. Как только она несет его тушу!

Родерик отшатнулся в сторону, и крылатый конь, сорвав копытами дерн, проскакал по инерции до самых деревьев, а потом, сложив крылья, вернулся. Рурк сполз с седла, похлопал по часто вздымающемуся боку и, поморщившись, поправил вторую руку, зафиксированную в повязке на груди.

— Джемма сорвалась, — отрывисто сказал он. — Довела нас до третьего поста. Я еще думал — как хорошо идем, спокойно. А потом, когда вышли к плато, она развернулась и обрушила на нас всю свою мощь. Мастер хаоса. Несокрушимая тварь.

— Кто уцелел? — с замиранием сердца спросил Родерик, не в силах отвести взгляд от руки о’Хаса, которая теперь заканчивалась чуть ниже локтя.

— Осталась треть патруля, когда я пошел за подмогой. У Стены собирают команду. Где, мать его, Изергаст?! Где этот выродок смерти, я ему…

— Мертв, — перебил его Родерик. — Пока что.

Рурк подавился неоконченной фразой.

— Джемма убила его первым, — продолжил Родерик. — А перед этим устроила ловушку в Лабиринте. Из двадцати студентов вышло шестеро.

— И путник, — добавила Марлиза. — Хотите чаю, Рурк о’Хас? Я сожалею о вашей руке. Признаться, она была что надо. Люблю крупных мужчин.

Родерик, нахмурившись, посмотрел на нее, а Марлиза, пожав плечами, снова отпила из чайника.

— А Джаф? — взволнованно спросил Рурк. — Джаф вышел?

— Ты бы его видел, — кивнул Родерик. — Огромный черный волчара. Раза в полтора крупнее чем твой медведь. Я думал, он мне голову откусит.

— А твоя невеста?

— Некромантка.

Рурк досадливо цыкнул зубом.

— В общем, план такой, — сказал он, выдвинув тяжелую челюсть. — От Стены идет отряд поддержки к третьему посту. А в это время еще один отряд, маленький, но быстрый, мчится в обход к сердцу хаоса. Все уровнем не ниже первого. Заряжаем артефакт, а на обратном пути идем через посты и валим Джемму. Если до нас этого никто не сделает, конечно.

— Кто у тебя есть? — спросил Родерик.

— Никого у меня нет, — сердито выпалил Рурк. — Все маги высокого уровня уже или в патруле, или в подмоге, или лежат мертвыми где-то под третьим постом. Ты бы видел, Родерик, что она вытворяла. Срезала меня ледяным лезвием так чисто, что я даже не заметил.

— Пойдем в академию, там запас эликсиров.

— Не надо, — отмахнулся Рурк. — Меня у Стены подлатали. Обидно, конечно. У меня правая рука была сильнее. Теперь контур изломан. Я так надеялся взять Моррена…

— Возьми лучше меня, — предложила Марлиза и, хихикнув, прикусила губу.

— Что она там пьет? — поинтересовался Рурк, бросив на нее быстрый взгляд.

— По идее, успокоительный чай Беаты, но я не уверен. Значит, ты хочешь набрать отряд из студентов?

— А что остается, Родерик? Главное дойти до сердца. Водников в патруле не осталось ни одного. Она повернула против них их же стихию. Одним махом скосила. А те водники, что у Стены, тушат пожар.

— Стена горит? — воскликнул Родерик.

— Это я горю, мальчики, — промурлыкала Марлиза, а Рурк, не выдержав, ловко взобрался по ступне, отобрал чайник и, приподняв крышку, принюхался.

— Это не успокоительное, — покачал он головой. — Марлиза, ты бы шла к себе, от греха подальше…

Она облизала губы и томно посмотрела на Рурка снизу вверх.

— У Стены осталась лишь мелочь, — сказал он, пытаясь отцепить Марлизу, которая обняла его ногу. — Мы отправили сигнал бедствия, но пока еще подмога прибудет... Да и кого они пришлют? Ветеранов? Калек? Или магов-бытовиков? А что ты имел в виду, когда сказал, что Моррен мертв пока?

— Миранда проводит ритуал оживления.

— Думаешь, получится?

Родерик вздохнул и промолчал, а Рурк посмотрел в сторону Стены.

— Воздушники держат щит, — сказал он. — Этот пацан, Тиберлон, дрожал как щенок, а потом ничего, собрался.

— Он жив?

— Был, когда я уходил. Щит у него хорошо получается. Ладно. Когда будет ясно с Изергастом?

— К рассвету.

— Хорошо, — кивнул Рурк. — Пойду собирать отряд.

— Это ведь студенты! Они ни разу не были за Стеной, — возмутилась Марлиза. — Это ты проверен в бою, выносливый, могучий медведь, хоть и потерявший лапу… Давай я прижму тебя к груди и утешу…

Рурк съехал по ступне богини как по горке и всучил чайник Родерику.

— Если Моррен не восстанет, если мы не дойдем… Надо эвакуировать людей, Родерик. Остатки магов у Стены удержат хаос на какое-то время, но вряд ли у нас больше суток.

— Понял тебя, — кивнул он.

— Эх, жаль, не получилось с невестой, — вздохнул Рурк. — Нам бы сейчас…

Он махнул уцелевшей рукой и поплелся к общежитию парней.

Конь погарцевал на месте, а потом, разогнавшись и оттолкнувшись, расправил крылья и полетел назад, к Стене, за которой все еще висело бледное марево.

— Родерик, — томно позвала его Марлиза. — Похоже, все мы скоро умрем. Давай же пользоваться каждым мгновением, что нам осталось.

Он приподнял крышку чайника, понюхал и, поморщившись, выплеснул остатки в траву.

Патруль разгромлен, из Лабиринта вышло всего шестеро, а Моррен мертв. Родерик сам не понял, как оказался у женского общежития, но, увидев светящийся портал, шагнул в него не раздумывая. Почему-то казалось, что Арнелла приведет его к морю, но здесь была трава и пахло медом.

— А я вам говорю, что путником стала моя девочка! — услышал он голос Кармеллы. — У нее отец путник, прямая наследственность, что вы все вообще тут делаете?

Завидев Родерика, она шагнула к нему, отделившись от группы людей, стоящих неподалеку.

— Мастер Адалхард, — Кармелла едва не ткнула факелом ему в лицо, — вы ведь знаете мою Арнеллу. Она немного замкнутая, держит все в себе. Потому неудивительно, что ее портал ведет в уединенное место на краю империи.

— Я бы тоже сбежал как можно дальше, — пробормотал кудрявый мужчина.

— Вот и не надо со мной спорить! — заявила Кармелла, разворачиваясь к нему. — Я очень-очень сочувствую вашему горю, но путником стала моя дочь.