Если честно, про Ндабанинга со всей этой каруселью и забыл совсем, как-то выпал он из памяти. Но ведь в тот момент, когда мы все вместе вернулись из нижнего мира (я в полубессознательном состоянии), демон был в теле чернокожего гангстера. И потом, когда демон занял тело погибшего фон Колера, Ндабанинга-то никуда не делся, в воздухе не растворился.

И у меня ведь были к нему вопросы, причем достаточно серьезные — насчет того, каким образом он стал статуэткой, которую мне передала моя ангел-хранительница.

— Итак, Уася… — протянул я задумчиво.

— Yes, my Lord, — без раздумий тут же подал голос Ндабанинга.

— Ух ты, — удивился я быстрой реакции. — Откуда ты здесь взялся?

— Меня приводить охрана, — на русском ответил Василий, заставив меня удивиться еще раз. Надо же, выучил немного.

— Откуда привела?

— Я сидеть в квартира здесь, все время как там после… бам, бух! — показал руками Вася, явно намекая на произошедшее на малой арене.

— Какой квартира? — машинально перешел я на его стиль общения.

— Здесь там! Из окно видеть! — дернулся было Василий к панорамной галерее на втором этаже, но тут же застыл на месте.

Мда, во время своего бытия ординарцем он приноровился к миру одаренных, и уже вел себя вполне естественно. По крайней мере не смущался так, словно попал в обитель небожителей, как это было с ним поначалу. Но видимо яркое путешествие в другое измерение вновь вернуло ему боязнь окружающего мира, добавив робости в общении.

Жестом я позвал бывшего гангстера за собой, и мы вместе прошли через холл и поднявшись по лестнице, подошли к широкому окну.

— Вон там! — показал Ндабанинга на корпус медицинского блока, очертаниями напоминавший приземлившийся, даже нет, криво воткнувшийся в землю космический корабль.

— Никуда не выходил?

— Нет-нет! Четыре день сидеть.

— На английском расскажи, — попросил я подумав о том, что это будет более продуктивно.

— I was in flat there, — тщательно выговаривая каждое слово, показал Вася на медицинский корпус. — All days past… bada-boom! — широким жестом показал Василий какой именно был бада-бум.

После того как Ндабанинга начал говорить, я вспомнил что и с английским у него не очень хорошо. Только стандартный набор слов жителя протектората для общения с полицией, а основной язык общения у него — африкаанс.

Имплантов у Василия не было — как-то я забыл про это, а он естественно не спрашивал. У меня имплантов не было тем более, а запускать перевод через ассистант я не решился. Слишком уж личная информация о том, как именно я получил с собой спасательный круг в виде упакованного демона.

— Ты помнишь, как… стал статуэткой? — упростил я вопрос, не став употреблять определение «артефактная компрессия». Еще и жестов добавил для понимания.

— Да! Да! Помню! — активно закивал головой Василий.

— Рассказывай.

— Я идти из эээ… столовая выход, ехать в дом Делашапел. Вышел on the улица, и бах! — стало темно. После бум! И я лечу! Там! — махнул Василий рукой куда-то в сторону.

— Там? — машинально переспросил я, указующе показав под ноги, словно под землю.

— Да-да, там! Где жарко и страх бояться! — согласно закачал головой Ндабанинга.

Рассказывал Василий очень активно жестикулируя, интонацией и громкостью заполняя бедность словарного запаса. После его последней фразы я отвернулся, и невольно усмехнулся — ценность свидетельских показаний близилась к нулю. С другой стороны, надеяться на то, что некто, превративший Василия в статуэтку, подойдет и представится, рассказав о цели своих действий, рассчитывать было глупо.

Так, стоп. Василий сказал, что вышел из столовой. Из столовой на территории гимназии. А это значит, что сам момент его превращения мог попасть на видео. Да, на территории гимназии официально видео не пишется и камер нет, потому что защищается частная жизнь обучающихся. Но вот Марьяна Альбертовна, если была в заговоре с фон Колером, о сохранности частной жизни могла не сильно переживать. И это значит, что было бы замечательно поговорить с Татьяной Николаевной, вдруг что-нибудь получится. И вдруг скрытое наблюдение действительно есть.

«Мне поговорить?» — тут же переспросил сам себя.

Я с и.о. директора в настолько прекрасных отношениях, что дальше уже и некуда. С другой стороны, если видео действительно найдется, и получится что-либо узнать о превращении Васи, информация об этом может оказаться слишком личной.

Допустим, я договорись с Эльвирой, она сможет достать записи. И если окажется что моя ангел-хранительница смогла обрести телесную форму на краткий миг? Тогда мне будут заданы неудобные вопросы, на которые мне будет неудобно отвечать. Потому что наличие опекающей меня матери Олега — это не та информация, которой я намерен с кем-либо делиться.

Приняв решение, я достал ассистант и создал запрос на встречу с и.о. директора гимназии. Ответа сразу не получил, хотя судя по статусу Татьяна Николаевна была доступна и онлайн. Подождал немного — ну а вдруг? Ничего не случилось, даже через пару десятков секунд ответа не было, после чего убрал ассистант в карман. И задумался, вернувшись взглядом к заснеженному пейзажу за окном, сквозь который едва проступали белые, подсвеченные голубым неоном очертания многочисленных футуристических корпусов гимназии.

Василий последние два месяца выполнял обязанности моего денщика, ординарца. Выполнял хорошо, так что я его не замечал — как не замечаю сейчас Иру, которая стоит за моим плечом. А, не, уже не стоит — обернулся я, быстро глянув и убедившись, что змееглазая индианка в холле, осталась неподалеку от дверей. Рядом со мной шаг-в-шаг она двигается только в людных местах.

Скользнув взглядом по обтянутой контактным комбинезоном привлекательной фигуре наемницы, я вновь вернулся взглядом к белой панораме за окном. Итак, Ндабанинга. Я его не замечал, потому что его действиями управлял демон. Могущественный демон, между прочим. Сейчас же… нужен мне вообще Василий? Как ординарец, вряд ли, потому что я не уверен в его способностях.

С другой стороны, он вон русский язык выучил настолько, что даже мысли излагать способен стал. Но держать его в роли ординарца сейчас это из разряда издевательства — без поддержки демона он дел может наворотить, а мне потом расхлебывай.

— И что мне с тобой делать, Василий? — задумчиво поинтересовался я.

Вопрос был сугубо риторический, но как оказалось, у Ндабанинга был продуманный ответ.

— Прошу разрешение принести личный клятва верности, мой лорд, — неожиданно выдал Ндабанинга явно заранее заготовленный ответ.

Обернувшись к Василию, я внимательно посмотрел в глаза чернокожего гангстера. Отвлекся лишь на мгновенье, и кратким жестом показал Ире, что она пока может быть свободна. Кивнув, индианка направилась по широкой лестнице на второй этаж.