– Ну, этим теперь займётся Николай Петрович Линевич, а вы мне нужны здесь, в Москве. Вот, Дарья Матвеевна не даст соврать, работы по министерству вооружений уйма. Администрация тонет в бумагах и переписке. – Монарх отодвинул в сторону опустевшее блюдечко; супруга адмирала тире министра виновато улыбнулась, подтверждая сказанное. – Завтра предлагаю вам, Евгений Иванович, прокатиться вместе со мною в Аэродинамический институт, где нас ждут, чтобы похвастаться «Стрижом».

– Жуковский презентует новую модель самолёта? – моментально смекнул Алексеев. – Что же, у меня также найдётся, чем удивить: пока ехал в поезде, рисовал чертежи, заодно изложил и свои соображения насчёт производства.

– Рад бы, но не могу сдержать любопытство. – Выразительно взглянув на жену, Владимир Александрович с улыбкой поднялся из-за стола. – Милые дамы, прошу нас извинить: дела государственной важности.

– Ох, мужчины, опять вы со своими пушками и кораблями просидите без ужина до полуночи… – В голосе Марии Павловны явственно послышались нотки озабоченности. – Дорогой, я велю подать вам чай, а потом и ужин в твой кабинет.

– Спасибо, милая.

Поцеловав в щёчку императрицу, император на пару с генерал-адъютантом покинули обеденный зал.

– Рассказывайте, Евгений Иванович, что у вас там за сюрприз?

– Самоходки и бронепоезда, Владимир Александрович, – скромно отозвался Алексеев. – А также железнодорожные батареи.

Спустя пять минут царь перелистывал кипу рисунков и чертежей, одновременно слушая комментарии и пояснения адмирала. Ещё через полчаса государь и министр увлечённо спорили о том, сколько времени займёт строительство завода для сборки бронетехники и бронепоездов и где лучше всего его строить. В Питере, Москве? А может, в Челябинске, Омске или Нижнем Тагиле? Последний формально ещё даже не город.

Задумка выпускника БГУ Евгения Каменского, чьё сознание невероятным образом соседствовало в одном теле с сознанием генерал-адъютанта, была проста как пять копеек. Обладая послезнанием о пути, которое прошло мировое танкостроение за сотню с лишним лет, инженер-конструктор из двадцать первого века первым делом исключил тупиковые направления – ромбо- и вагонообразные танки с многочисленным экипажем.

Затем, по мере ознакомления с технологиями начала двадцатого века, Каменский пришёл к выводу, что корпуса танков можно собирать из набора стандартизированных узлов и деталей, изготовленных разными предприятиями. Главное, чтобы эти компоненты полностью соответствовали заданным заказчиком спецификациям. Ходовую часть и трансмиссию выпускник БГУ спроектировал играючи, благо имел два высших технических образования и интересовался историей гусеничной техники.

Сложнее было с двигателями и пушечным вооружением. Надёжных и освоенных отечественной промышленностью мощных моторов ещё не существовало в реале, поэтому над этим вопросом Каменскому пришлось поработать всерьёз. Как и над вооружением, ибо имеющиеся под рукой орудия были либо слишком тяжёлыми (75-миллиметровые Канэ), либо (37-миллиметровые и 47-миллиметровые одноствольные Гочкиса и 63,5-миллиметровые Барановского) не обладали эффективностью из-за малого калибра и неудовлетворительного качества осколочно-фугасных снарядов.

Армия не претендовала на снятые флотом с вооружения малокалиберные пушки Гочкиса и Барановского, промышленность худо-бедно осваивала производство мелинита, поэтому инженер из будущего остановил свой выбор на… револьверных пятистволках Гочкиса. Именно ими, по мнению Каменского, следовало вооружить первые русские штурмовые орудия; одноствольные «гочкисы» годились для вооружения бронеавтомобилей.

Разработка, сборка и доведение до серийного производства нового, революционного образца боевой техники – дело не быстрое. Особенно в России в самом начале двадцатого столетия. Поэтому инженер-конструктор из двадцать первого века предлагал начинать танкостроение с технологически более простых в производстве пулемётных танкеток с экипажем из трёх человек.

Низкий силуэт, рациональное расположение лобовых бронелистов корпуса, заднее расположение двигателя, на вооружении пара ручных пулемётов в неподвижно установленной боевой рубке. Внешне – этакая вариация на тему Т-33 и Т-26 с ходовой частью по типу плавающего танка Т-38.

«Каменский прав на все двести процентов: сначала танкетки и штурмовые орудия без лишних сложностей с башенными погонами и самими башнями… Смотри, в качестве примера Евгений взял британский танк “Уиппет” с передним расположением мотора. Схема хорошая, проверенная на собственном опыте: под обстрелом как-то веселее выскакивать через заднюю дверь, а не лезть через верхние люки, подставляя башку под пули “духов”».

Оказавшись в своей стихии, Муромцев не умолкал: «Выбор револьверной пятистволки для самоходки – решение экстравагантное, но я его одобряю… За неимением подходящей по габаритам трёхдюймовки с хорошей баллистикой и скорострельностью Женька приспособил к делу убойный флотский агрегат. Думаю, на дальности прямого выстрела очередь тридцатисемимиллиметровых сработает не хуже одного трёхдюймового… Возьмём начинённые тротилом осколочно-фугасные, проведём испытания, сравним бризантность и осколочное воздействие…»

«Шрапнельный эффект от разрыва полуторадюймового снаряда равен нулю, – заметил царь. – Чем выковыривать из траншей вражескую пехоту?»

«Пулемётами! Зря, что ли, Каменский вооружил самоходку ещё и тремя “ручниками”? – мысленно засмеялся вселенец. – Встав над траншеей, экипаж прочешет её огнём с двух бортов, словно метлой…»

«Ладно, поверю на слово, когда сам увижу, – хмыкнул монарх. – Что думаешь о стандартизированных бронеплощадках?»

«Грамотная задумка, намного опережающая своё время, – одобрил незваный гость. – Обрати внимание, что углы обстрела каждого из четырёх бортовых пулемётов не меньше ста двадцати градусов, а здесь размеры башенных установок явно предназначены для трёхдюймовок…»

Не мудрствуя лукаво, инженер из будущего спроектировал лёгкую и тяжёлую бронеплощадки, в качестве базы используя двух- и четырёхосные железнодорожные платформы соответственно. Лёгкая бронеплощадка вооружалась четырьмя станковыми пулемётами и 47-миллиметровой пушкой Гочкиса во вращающейся башне, тяжёлая – двумя 76-миллиметровыми орудиями в башенных установках и четырьмя «максимами». Внешне обе бронеплощадки походили на советские ПЛ-35 и ПЛ-37, имели угловатые силуэты – Каменский отдавал предпочтение простым прямым линиям и больше думал о внутреннем объёме и эргономике, чем о внешнем изяществе.

Кроме двух типов стандартизированных бронеплощадок выпускник БГУ предлагал в массовом порядке монтировать на железнодорожных платформах сравнительно устаревшие пушки калибром от шести дюймов до 229 миллиметров включительно, чтобы использовать подобные артиллерийские поезда в регионах с развитой железнодорожной сетью. К примеру, в той же Польше.

Как оказалось, министр тяжёлой промышленности целиком и полностью проникся замыслами Евгения Марковича Каменского.

– Если уж советские военные моряки в условиях блокадного Ленинграда строили боевые позиции и подъездные пути к ним, то кто мешает нам сделать то же самое в мирное время? Модернизация наших крепостей на западных рубежах России потребует миллионы рублей, так почему бы крупнокалиберным железнодорожным батареям не стать составной частью крепостных артиллерийских парков? По мере разработки крупнотоннажных транспортёров мобильность получат десяти- и двенадцатидюймовые морские орудия, осадные гаубицы и мортиры.

За спорами и обсуждениями время пролетело незаметно. Соратников отвлекла Мария Павловна, лично проконтролировавшая доставку и сервировку ужина, а Дарья Матвеевна принесла поднос с печеньем и чаем.

– Евгений Иванович, сколько лет, по вашему общему мнению, понадобится, чтобы армия получила первый батальонный комплект танкеток? –