– «Олег» и «Изумруд». А вот фирма «Форж э Шантье» задерживала передачу заказчику «Олафа» и десяти новых истребителей, поэтому дата выхода в море отряда контр-адмирала Иессена переносилась вот уже второй месяц подряд. Впрочем, вице-адмирал Макаров заверил царя, что ледокол «Ермак» способен обеспечить переход кораблей Иессена от Ревеля до Скагеррака хоть в январе, хоть в феврале, хоть в марте.

Наконец наступило 10 декабря – день, когда государь отправился в гости к Вильгельму II в Кёнигсберг. Императора традиционно сопровождали вице-адмирал Дубасов, министр финансов Иван Христофорович Озеров, министр иностранных дел барон Розен Роман Романович, а также предприниматели Николай Второв и Павел Рябушинский. В Вильно к делегации присоединились Алексей Александрович и великий князь Николай Константинович собственной персоной, желавший пообщаться с кайзером.

Принимающая сторона заранее предвкушала оглушительный политический успех Кёнигсбергского саммита; германские министры и дипломаты пребывали в слегка возбуждённом состоянии, а генералы – в прекрасном настроении. Будучи людьми военными, они тщательно проанализировали попытку Наполеона победить огромную державу, а также хорошо запомнили предостережение Бисмарка насчёт России.

Следуя заранее согласованному протоколу, монархи крупнейших стран Европы первым делом заключили военно-политический союз между двумя империями. Затем, после торжественного обеда, подписали подготовленные министрами договора и документы, касавшиеся военно-экономического сотрудничества. За ужином переговорили о согласовании внешней политики Германии и России, о совместных шагах на международной арене. В каких-то вопросах мнения новоиспечённых союзников совпадали, где-то существенно расходились.

На следующий день, после совместного завтрака государь четыре с половиной часа общался с Вильгельмом II в формате тет-а-тет. Темой беседы двух императоров была «лоскутная» монархия в центре Европы, с которой у России складывались весьма непростые отношения. Именно во время этого разговора Владимир Александрович и вложил в голову кайзера мысль, что с созданием Второго рейха под верховенством Пруссии объединение германского народа не завершено.

Как и прочие немецкие земли, Австрия имеет полное право стать составной частью могучей Германской империи – державы, перед которой будут трепетать вся Европа и половина земного шара. В подобной державе, по мнению царя, нашлось бы место и Венгрии, и Чехии, и Богемии, и Моравии, и Трансильвании, и Далмации. Германский военный флот прочно утвердился бы на Средиземном море, одним своим присутствием доводя британских морских лордов до нервного срыва.

Италия, хотя она и являлась членом Тройственного союза, получила бы под боком реального союзника, а не вынужденного, коим являлась Австро-Венгрия. К тому же географическое положение Италии таково, что в случае войны с Францией и (или) Великобританией «макаронникам» не поздоровится – флот противника покажет потомкам римлян кузькину мать. Мальта и Корсика рядом, а длина береговой линии итальянского «сапога» позволяет вражеским адмиралам выбирать удобную точку для удара с моря. Вон в реальности Муромцева англичане в 1941-м безнаказанно обстреляли Геную и Специю и стопроцентно провернули бы подобное мероприятие ещё несколько раз, если бы в Средиземноморский ТВД не вмешался Третий рейх.

Кайзер призадумался, и призадумался основательно, так как и сам втайне мечтал совершить нечто такое, что превзойдёт славу его деда и поставит его в один ряд с Оттоном I, Максимилианом Австрийским или Фридрихом Великим. Перспектива объединить под своей властью всю германскую нацию – такое, несомненно, прославит Вильгельма II в веках. Тем более что русский царь прав – Германии жизненно необходимо утвердиться на берегах Адриатики, откуда рукой подать до важнейших стратегических коммуникаций в Средиземном море.

Союзные Берлину австрияки, конечно, имеют военно-морской флот, но он как-то бледно смотрится на фоне реальной британской морской мощи. Максимум, на что способны флотоводцы Двуединой монархии – это поколотить итальяшек, как это произошло при Лиссе. В войне против «лайми» Вене ничего не светит.

В германском генштабе также прекрасно осознавали, что боевая ценность их итальянского союзника мала и в случае серьёзных неприятностей немцам придётся спасать Рим. Не исключено, что в прямом смысле этого слова.

Следует отметить, что Владимир Александрович не обозначил ничего сверхординарного. Аншлюс Австрии, осуществлённый Адольфом Гитлером в 1938 году, вполне мог произойти ещё во время развала «лоскутной» монархии в 1918-м либо в 1919 годах. Объединение германских народов в указанные годы предотвратила лишь угроза военного вмешательства со стороны Антанты.

После обеда, на котором оба императора обсуждали исключительно новомодную тему воздухоплавания, пришло время поговорить о финансах и экономике. Мысленно перекрестившись, государь озвучил собеседнику преференции, которые он готов предоставить германским деловым кругам, если те вложат свои капиталы в развитие промышленного потенциала России. Особо подчеркнул тот факт, что указанные привилегии будут действовать вплоть до окончания срока правления сидящего прямо напротив кайзера императора Владимира I.

Вильгельм II, который и так находился в приподнятом настроении, не верил своим ушам: ради немцев (справедливо говоря, ради немецких денег и технологий) Кремль был готов поставить на грань выживания целые отрасли российской экономики. Германский промышленный капитал, если ему предоставят указанные льготы, лет за пять-семь подомнёт под себя весь российский рынок. Следом за промышленным капиталом в страну войдёт и банковский, а это означает возможность захватить экономику восточного соседа изнутри, тем самым прочно привязав Москву к политике Берлина.

Смущало, правда, то, что русский царь говорил исключительно о совместных предприятиях, работающих исключительно на российском сырье. Металлопрокат, станкостроение, тяжёлое и среднее машиностроение, химические и механические заводы. Предполагалось, что работать на них станут местные, а вот инженерный и руководящий состав будет смешанный, русско-немецкий. И наконец, смущающая и искушающая изюминка – прибыль совместных русско-германских предприятий не подлежала обложению налогами. Это позволило бы потомкам тевтонов грести русское золото лопатой…

Чёрт, император Владимир отменил привязку рубля к золоту, и теперь инвесторам не представлялось возможным выкачивать из России тонны золота. Что же делать? Этот решительно настроенный русский мужик с тяжёлым взглядом не станет унижаться и предлагать дважды… Как же просто было вести переговоры с Николаем II и сколь сложно договариваться с его родным дядей!

Образно говоря, держа фигу в кармане, кайзер дал своё принципиальное согласие; заявил, что германские деловые круги заинтересованы в долгосрочном сотрудничестве с российскими предпринимателями. Так как обе империи заключили военно-политический союз, он, Вильгельм II, с удовольствием поможет новоиспечённому союзнику и партнёру в наращивании промышленного потенциала. Немцы – цивилизованная нация, и они считают своим долгом приобщить своих русских друзей к высокому уровню европейской культуры хозяйствования и производства.

Внутренне усмехнувшись, Владимир Александрович сделал вид, что не заметил бахвальства кайзера. Пусть тот и дальше возвеличивает германский народ, разглагольствуя о превосходстве немчуры над прочими нациями, лишь бы не сорвался с крючка. Если Вильгельму приспичило примерить на себя роль главного главнюка в Европе, то флаг ему