Обе посмотрели друг на друга. Мариан в мешковатой красной футболке с эмблемой барселонской Олимпиады. И Ребекка, которая ни за что на свете не вылезла бы из этого гнезда, набитого утиными перьями.

— Эй, с тобой что-то не так?

— Все в порядке… — сказала девочка, но голос ее был едва слышен, и прозвучало ровно наоборот.

Добрая Мариан уселась на матрас рядом с мешком Ребекки. Ей нравились маленькие девочки; дома у нее была младшая сестра, которой она одна и занималась. «У меня дар находить с ними общий язык», — с гордостью подумала она.

И вкрадчиво, слово за слово, ей удалось вытащить из девочки, что же все-таки произошло…

Через двадцать минут Мариан вышла из корпуса, красная, как плащ тореадора. Такое иногда с ней случалось, когда она была чем-то расстроена: она становилась похожа на бешеного бизона из пещеры Альтамира[42], которого никому не было под силу остановить.

Но то, что рассказала ей бедняжка Ребекка… нет, до нее долетали слухи в универе, сплетни о Синей Бороде, о его жене, о сестре. Случалось, Мариан могла витать в облаках целую лекцию, зато в коридорах у нее всегда были ушки на макушке.

Она попросила девочку остаться в спальне и заперла дом на ключ. Затем ее ветхий «Форд Фиеста» сорвался с места и что было сил понесся к Коста-Кебрада.

* * *

Унаи старался прийти в себя, сидя возле моря. Перед ним возвышались три утеса, их причудливые формы напоминали арки и колонны. Утес Майор, старший; Утес Менор, младший; и Утес Мансано, яблоневое дерево, наклоненное ветром наподобие бонсая.

Ребята о чем-то беспечно болтали в нескольких метрах от него.

Ему не пришлось отказываться от приглашения к ним присоединиться — никто не сказал ему: «Эй, Унаи, иди к нам».

Он представлял, как они злятся на него за вчерашнюю ночь. И он их понимал… Еще бы, конечно, понимал. Он тоже все это уже пережил, когда Хота и Асьер… Он стеснялся смотреть ребятам в глаза после того, как они застукали их в автобусе.

Ну и ладно. Унаи был уверен, что они не станут дуться на него слишком долго. Да, он собирался поговорить с Хотой, он дорожил их дружбой и хотел быть уверен, что между ними все в порядке. Что же касается Аннабель… Она отказалась от их приглашения спуститься на пляж Портио и побыть в их компании.

Над берегом висел удушливый зной, откуда ни возьмись, появились серые, тяжелые тучи. Небо вот-вот разорвет летняя гроза, и не обязательно быть дедушкой Унаи, чтобы это предвидеть.

Краем глаза Унаи увидел одну из старших студенток, почти такую же высокую и крепкую, как он сам. Решительным шагом та направлялась к скалистому берегу недалеко от пляжа Арния, куда отправился Сауль, удалившись от всех. Скорее всего, он устал от такого количества подростков и нуждался в передышке.

Но в следующий миг Унаи забыл и про Сауля, и про студентку, потому что между его ног, уперевшись головой ему в грудь, уселась Аннабель Ли. Как будто это она принесла с собой бурю: как раз в этот миг где-то в далеком краю неба грянул гром, и девушка вторила ему эхом.

— Я принесла тебе рисунок, — проговорила она своим морским, водянистым голосом.

И протянула ему листок, вырванный из блокнота на пружинке, на котором изображалась могила на берегу и двое любовников, сидящих на скале и напоминавших ее и Унаи.

Он взял листок у нее из рук, словно скрижали завета; с изумлением и с внезапным чувством ответственности, как будто перед ним явилось божественное откровение.

— Я сохраню его… — только и сказал он.

— Пообещай, что никогда, никогда его не выбросишь. По крайней мере, пока я жива, — торжественно пробормотала Аннабель ему в ухо.

«В таких условиях это вряд ли выполнимо», — подумал Унаи.

Упали первые капли — крупные, горячие — очень горячие — и тяжелые.

— Обещаю, — ответил он, помимо прочего зная, что это единственный ответ, который устроит Аннабель Ли.

Девушка с досадой посмотрела на тучи и усиливающийся дождь, как будто они испортили сцену, которую она так тщательно спланировала. Затем взяла рисунок из рук Кракена и спрятала от дождя между твердыми обложками своего блокнота.

— Пойдем? — предложил Унаи. — Мне дождь не мешает, я его люблю, тем более летний. Но, если хочешь, уйдем отсюда.

— Зачем? Это похоже на сцену из «Грозового перевала». Давай останемся, — решила Аннабель.

— Все время думаю о том, что будет завтра, в понедельник, когда мы вернемся в Виторию. Мы с тобой еще увидимся? — выдавил он из себя.

«Ты забудешь всех нас и вернешься к своим байкерам?» — подумал он.

— Конечно, мы будем вместе, — ответила она немного обиженно. — Я же говорила: мы с тобой вместе с детского сада. Это только начало; в Витории мы будем неразлучны.

Унаи не удержался и с облегчением ее обнял. Они промокли; с темной челки Аннабель падали капли, стекая по лицу.

— Я боялся… я боялся, что буду еще одним парнем из лагеря.

— Это потому, что ты мне не веришь, — пробормотала Аннабель, глядя на море, не отталкивая Унаи, но и не отвечая на объятие.

Он тоже расслабился, глядя на горизонт.

И вдруг увидел ее. Красную точку в море.

Унаи вскочил. Аннабель заворчала: ей не нравилось, что он так резко прервал кульминацию.

— Ты это видела?

— Что — «это»? — сухо ответила она, мокрая насквозь.

— Красный мешок или очень большой буй! Какой-то предмет в волнах… — взволнованно закричал Унаи, всматриваясь в белую пену, вынесенную на берег штормовыми волнами.

— Я ничего не вижу, — ответила Аннабель, но Унаи понял, что она и не взглянула.

Он побежал в том направлении, где исчезла студентка-историк.

— Сауль! Сауль! Ты видел? Что-то случилось? — крикнул он, взбираясь на кручу.

Земля таила в себе опасность — первые капли дождя промочили лишь верхний слой, и трава была скользкой.

Дождь, поначалу казавшийся легкой моросью, вскоре превратился в ливень, море волновалось, и Унаи немного замедлил бег, чтобы снова осмотреть побережье.

И снова увидел этот предмет. Кровь застыла у него в жилах, когда он понял, что это такое: тело студентки в красной футболке покачивалось среди волн рядом с одним из утесов. Иногда выныривало на поверхность, иногда вновь исчезало в пене.

На крики Унаи прибежал Сауль; лицо его было перекошено.

— Мариан сорвалась со скалы! — крикнул директор, остановившись в нескольких метрах от Унаи. — Ее сдуло порывом ветра, и она упала. Пока падала в море, несколько раз ударилась о камни, и я не знаю, жива она или мертва. Бежим в дом; я вызову «Скорую», они должны отправить спасательную команду.