меняюсь с девушкой стаканчиками, протягиваю свой — с карамельным сиропом и шоколадом. Пробую её напиток — слегка кисловатый и цитрусовый. Это выглядит так по-детски, но в данный момент мне легко и весело.

— М-м, хорош!

— Можешь допивать, — отмахиваюсь в ответ. — Я уже не хочу.

Каро кивает и с удовольствием забивает мою голову в чем-то наивным трепом: как прошла вчерашняя смена в заведении, сколько замечаний получила и сколько чаевых заработала. Я ловлю себя на том, что была бы готова доплатить, чтобы это длилось как можно дольше.

— У тебя всё в порядке, Поль? — чуть позже интересуется сокурсница. — Выглядишь не очень.

— Не обращай внимания.

— Знаешь, раньше я думала, что если у меня будет много-много денег, я никогда не буду грустить, ведь у меня появится всё необходимое для жизни. Теперь смотрю на тебя и понимаю, что это не так.

От столь простодушных и юных рассуждений хочется рассмеяться.

— Я тоже так думала, Каро.

За разговорами время летит молниеносно. Когда начинает темнеть, сокурсница смотрит на часы, охает и подхватывается со скамейки.

Залпом допив и мой, и свой бабл ти, выбрасывает в урну стаканчики и быстро начинает собираться. Рано или поздно это должно было случиться, но всё равно за рёбрами ноет, а приближающееся одиночество навевает уныние и тоску.

— Ты прости, но мне пора, — оправдывается Карина. — У меня же вечерняя смена.

Понятливо кивнув, поднимаюсь на ноги и расправляю платье.

— Давай хотя бы до метро тебя проведу.

Дополнительные десять минут не делают особой погоды и не дарят облегчения. Нежелание возвращаться домой, когда прохожие только к этому и стремятся, становится лишь сильнее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Недолго думая, перехожу дорогу и направляюсь к невзрачному трехэтажному зданию госучреждения, сливаясь с толпой и не имея при себе плана.

Я прекрасно знаю, что Саша работает здесь — в аудиторской службе. И должность его знаю, и обязанности. В целом, много чего, потому что в свободном доступе имеется масса информации, включая декларацию о доходах и имуществе, куда мое женское любопытство тоже сунуло свой нос.

Два автомобиля, две квартиры площадью восемьдесят и сто десять квадратных метров, земельный участок и впечатляющие валютные сбережения — это то, что официально задекларировано.

Наматывая круги вокруг здания, неоднократно цепляюсь взглядом за чёрную тачку Журавлёва.

Наверное, нет ничего странного в том, что она стоит прямо под знаком, обозначающим запрет парковки. Саше просто похуй. На всё. И жить так, должно быть, гораздо проще.

Подняв голову, прохожусь по окнам и пытаюсь угадать, в каком именно кабинете работает Журавлёв. Медлю, хотя идея, как выманить его на улицу, давно созрела.

На днях Наиль поздно вернулся домой, а сегодня, похоже, так сделаю и я, чтобы добить ебучий счёт и сделать больно в ответ. Два-два?

Подойдя к автомобилю и погрязнув тонкими шпильками в клумбе, пинаю ногой колесо. Сначала легонько, будто боясь, а затем сильнее, когда должной реакции не следует.

Сигнализация включается со вторым ударом и резко врезается в уши.

Я стою рядом и волнуюсь. Отсчитываю секунды. Чувствую себя злостным нарушителем порядка, что, в какой-то мере, забавляет.

Журавлёв появляется у входа спустя минуту. Затормозив, достает из кармана сигарету и щёлкает зажигалкой. Стреляет в меня взглядом и спокойно выключает сигнализацию с помощью брелока.

Смотрим друг на друга, соблюдая дистанцию.

Волоски на коже встают дыбом, сердце пускается вскачь. Так вышло, что общаться с собственным мужем стало в разы сложнее, если не сказать — невыносимее, а с Сашей ровно наоборот.

Журавлёв приближается твёрдой уверенной походкой, затягиваясь дымом и красиво выпуская тонкую струйку в сторону.

Мои ноги слабеют. В сознании вспышками проносятся то злость, то ненависть, то радость и нетерпение.

— У тебя было ровно две минуты, чтобы выйти, — наигранно-воодушевлённым голосом приветствую Сашу.

— Иначе бы что?

Чуть склонив голову набок, мажет взглядом по моим плечам и беззастенчиво ныряет в вырез декольте.

— Иначе бы проиграл.

Наверное, по мне без слов видно, что что-то произошло. Даже Карина заметила, хотя я удачно замаскировала синяки под глазами и убрала отёки. Когда всё было ок, я не писала и не отсвечивала, и наоборот пыталась оградиться. Теперь я здесь — добровольно пришла, потому что остро нуждаюсь в компании.

— Расскажешь, какой предполагается приз?

Уголки губ Журавлёва слегка дёргаются вверх, взгляд темнеет. Он щелчком пальцев отправляет сигарету в лужу и кивает на автомобиль. Видимо, продолжать общение под окнами его работы — не совсем хорошая затея.

Глава 58

— Хочешь, я тебя нарисую?

В салоне становится тихо. Я не слышу ни музыки, ни шороха колёс по асфальту. Не смотрю на Сашу, потому что всё мое внимание приковано к дороге, но отчего-то чувствую, что он впервые с начала сегодняшней встречи становится чересчур серьезным.

— Это и есть приз?

— Да. Плохой?

Журавлёв усмехается. Вслух не скажет, но ждал явно другого.

— Хороший, хочу. Что от меня требуется?

Взглянув на спидометр, сильнее вдавливаю ногу в педаль газа. На трассе можно. Когда-то я была уверена в том, что не позволю себе ехать выше девяноста километров в час, а сейчас перебарываю страх и делаю это.

Люди не статичны, а динамичны. Они приспосабливаются и меняются со временем и в зависимости от различных факторов. Мой — сидит по правую сторону, делает меня смелее и свободнее.

Интересно, а как влияет на Наиля Настя? Кто он с ней? Кем себя чувствует? Чего ему не хватает в отношениях со мной, что он тянется за добавкой?

— Не думай, раздеваться необязательно, — улыбаюсь в ответ.

— Жаль, я успел настроиться.

Легкая будоражащая атмосфера дарит прилив сил. Я смелею настолько, что переваливаю за сто двадцать. Проезжаю мимо заправки, напеваю под нос знакомую песню. Ловлю влечение и интерес.

Бросив взгляд в зеркало заднего вида, замечаю мерцающие синие мигалки. Чувствую, как внутри все холодеет.

— За