двум другим членам экипажа, старшинам Карпантье и Керронесу. Они благополучно спустились на парашютах и были взяты в плен. Несколько минут спустя, в 12.00 бомбардировщик Б-26 по ошибке бомбил ОП «Ястреб-перепелятник», что помимо урона, нанесенного опорному пункту, сильно тряхнуло подполковника Лангле. На одно мимолетное мгновение он запаниковал, думая что в сражение вмешались китайские ВВС. Это, по мнению всего Дьенбьенфу, означало скорую смерть. Как рассказывал Лангле, он оставил командира ОП «Ястреб-перепелятник» майора Турре несколько озадаченным, когда, узнав по телефону что его опорный пункт бомбил французский самолет, воскликнул: «Слава Богу, это были наши!»

Но это было только начало особенно неудачной операции по поддержке с воздуха. На следующий день, все должно было стать еще хуже.

Вторник, 13 апреля 1954 года

В то время, как наземная война на некоторое время затихла, Дьенбьенфу снова столкнулся с проблемами с воздушным транспортом. Слишком большая часть драгоценных грузов была просто неверно сброшена на сторону противника. Эффект ощущался не только в перебоях со снабжением гарнизона, но и в таких тревожных ситуациях, как интенсивный обстрел в ночь с 12 на 13 апреля большей части Дьенбьенфу крайне эффективными 105-мм снарядами, оснащенными новыми американскими взрывателями замедленного действия, взятыми непосредственно из неверно сброшенных грузов. Многие французские блиндажи и подземные сооружения, которые до сих пор успешно противостояли артиллерийскому огню противника, теперь были пробиты снарядами и разрушены. Франко-американское сотрудничество в области снабжения также оставляло желать лучшего. Двадцать четыре из двадцати девяти самолетов С-119, выполнявших полеты в рамках французских операций по снабжению, имели американские экипажи по контракту с тайваньской корпорацией «Гражданский воздушный транспорт» (CAT). Официально, экипажи все были «гражданскими», но фактически, несколько американских военных пилотов были по-тихому прикомандированы к CAT для ознакомления с регионом на случай американского воздушного вмешательства от имени французов.

Поскольку экипажи не говорили по-французски, а большинство французских воздушных диспетчеров не говорили по-английски, связь часто была затруднена, особенно на передовой. Дьенбьенфу с его ограниченными средствами радиосвязи часто приходилось иметь дело одновременно с тридцатью или сорока самолетами, работавшими вблизи и над долиной. Вместо того, чтобы вступать в длительные и иногда бесполезные разговоры с землей, американские экипажи часто следовали собственному опыту, или за своим лидером звена. Это также произошло в ночь с 12 на 13 апреля и в 09.30 13 апреля де Кастр горько пожаловался, что «американские экипажи отказались принимать во внимание все указания данные нашим собственным штабом связи с воздушными силами». Когда позже в тот же день французские ВВС добавили горечи, трижды разбомбив некоторые из удерживаемых французами опорных пунктов, а Дьенбьенфу также выяснил, что именно содержалось в грузах, утерянных С-119-ми прошлой ночью, де Кастр лично отправил еще одну радиограмму в Ханой, информируя их о бомбежке и о том факте, что груз пяти полностью загруженных самолетов представлял собой «по меньшей мере, 800 артиллерийских снарядов. Без комментариев. (подпись) Де Кастр».

Весь день продолжался в том же духе. В 14.25 истребитель-бомбардировщик сбросил свои бомбы между опорными пунктами «Югетт-1» и «Югетт-6», в то время как еще один сбросил свои бомбы на французский склад боеприпасов в Дьенбьенфу, который взорвался, убив нескольких солдат в этом районе и уничтожив около 1000 драгоценных 105-мм гаубичных снарядов. И пока это продолжалось, еще один С-110 снова умудрился сбросить весь свой груз 105-мм снарядов на северо-восточный склон, удерживаемого коммунистами «Доминик-1».

И снова, как и в предыдущие недели, возникла острая потребность в специалистах. Например, во 2-й воздушно-десантной группе организация связи была изначально рассчитана на работу с тремя отдельными батальонами. Теперь воздушно-десантная группа поддерживала связь с шестью воздушно-десантными батальонами, и в любом случае, теряла связистов чаще, чем получала дополнительных. То, что оставалось от двух частей Иностранного легиона в основном центре укрепрайона, было едва ли достаточно для одного батальона, не говоря уже о полубригаде, и де Кастр настоял на том, чтобы туда были переброшены пополнения Иностранного легиона. (Судя по новостям, целый батальон Иностранного легиона в дельте Красной реки, включая его командира, вызвался добровольцами.) Тем не менее, пополнение, прибывшее прошлой ночью, составило всего семьдесят одного человека, включая еще одну воздушно-десантную хирургическую бригаду (№5), под командованием капитана Анца, которая была развернута в районе штаба полубригады, что было едва достаточным чтобы восполнить потери за день.

Наконец, в 19.15 без всякой видимой причины, артиллерия коммунистов снова открыла огонь по району штаба и артиллерийским позициям на ОП «Клодин». Орудийные дворики 4-й батареи 2-й группы 4-го колониального артиллерийского полка, казалось, были избраны для особой кары. Вражеский залп наконец попал в цель, полностью уничтожив одну гаубицу и поджег склад боеприпасов. Командир батареи, доблестный лейтенант Бранбрук, спасший две недели назад ОП «Доминик-3», лежал при смерти на своем полуразрушенном командном пункте, его спина была располосована осколками снаряда, но он еще был в сознании. «Продолжайте стрелять!» - сказал Бранбрук одному из командиров расчета, стоявшему рядом с ним, – «Мы должны показать им...»

Он был все еще в сознании, когда отец Тренкан ползком добрался из штаба, чтобы дать ему отпущение грехов и спокойно умер через несколько минут.

Среда, 14 апреля 1954 г.

Когда 14 апреля рассеялся туман, первые французские патрули, вышедшие к опорным пунктам «Югетт-1» и «Югетт-6» внезапно столкнулись с препятствием, появление которого прошлой ночью было заглушено шумом артиллерийского обстрела. Диверсанты коммунистов проникли ночью на аэродром и взрывами проделали траншею почти по всей ширине южной трети аэродрома, примерно на полпути между «Югетт-1» и «Югетт-2». Почти одновременно в 10.20 ОП «Югетт-1» сообщил, что он почти полностью окружен по западному периметру вьетнамскими траншеями, всего в пятнадцати метрах от внешнего периметра колючей проволоки. Последний также был взорван ночью бангалорской торпедой и в нем была пробита почти трехметровая брешь, доходящая до крайних внутренних нитей. В 12.00 подразделения 6-го и 8-го колониальных парашютных батальонов попытались прорваться к «Югетт-1», но оказались заблокированными к северу и западу от «Югетт-5», к востоку от «Югетт-2» и к северу от ОП «Ястреб-перепелятник» новыми минными полями, размещенными по всей территории аэродрома и чрезвычайно плотным минометным огнем коммунистов. Фактически, это означало, что и «Югетт-1» и «Югетт-6» были теперь почти полностью изолированы от остальной части Дьенбьенфу. Если бы оба пали, то Дьенбьенфу потерял бы двадцать процентов своей площади, включая две трети своего аэродрома. Не то, чтобы последнее было само по себе важно, но его потеря означала бы, что коммунисты могли бы установить зенитные пулеметы ближе к основному центру Дьенбьенфу и для сброса с парашютами, самолетам приходилось проходить через еще более плотную зенитную завесу, чем