правильно ли они поступают, откровенничая с Уго. – Кто чудеса великие творит? Все добрые, все разные, бесплатно. И звери от кого в восторге?

– Фея? – сразу же предположил Уго осторожно.

– Она, – кивнул Рун. – Не я же. Я просто крестьянин.

– А почему её не видно? – засомневался Уго.

– Здравствуйте, дяденька Уго, – произнесла Лала приветливым радушным голоском.

Уго аж пошатнулся, уставившись на неё потрясённо.

– Спасибо вам за всё, за кушанья вкусненькие, за комнатку уютную, – улыбнулась ему Лала. – Я скрыла себя ото всех, потому что так проще путешествовать. Не обижайтесь.

– Большая честь, большая честь, – только и смог выдавить из себя Уго ошеломлённо.

Глаза его увлажнились. В этот момент вошла его жена, держа туго перевязанный узелок в руках. Подала оный Руну.

– Спасибо, – Рун поклонился ей вежливо.

– На здоровье, Нур-чудотворец, – почтительно отозвалась она, и перевела взгляд на мужа, взирающего на неё изумлённо. – Ты чего такой шальной? И очи на мокре как будто.

– Она меня не видит и не слышит, дяденька, – объяснила Лала.

– Жаль расставаться… с хорошим человеком, – с трудом сообщил Уго жене.

– Да, жаль, – согласилась она. – А то живи бесплатно, Нур?

– Нет, нам пора. До свидания, – Рун поклонился ещё раз обоим хозяевам.

– Прощайте, дяденька Уго. Кланяйтесь от меня супруге своей, когда через месяц открыться ей сможете. И Вае, и прочим деткам вашим привет от меня предавайте. Они все очень милые, – одарила хозяина сияющей улыбкой Лала.

– Доброго пути, – проговорил он растроганно.

– Не обижайте таракашек.

– Буду заботиться о них, аки о детках своих, – твёрдо заверил Уго.

Рун с Лалой вышли наружу. Толпа никуда не делась, все были здесь. Их мгновенно заметили, по людским массам волной прошёл шёпот, и наступила тишина. Народ расступился, освобождая проход пошире. Держась за руки, Рун и Лала двинулись по улице вдоль коридора из любопытных лиц. Чем-то это напоминало их явление народу в деревне, только тогда все глаза были устремлены на Лалу, а теперь на Руна. На него смотрели удивлённо и радостно, многие кланялись, простолюдины в пояс, знать кивком головы, снимая шляпы. Рун смущённо отвечал небольшим поклоном.

– Ведь это же приятно, милый, когда тебя все уважают? Почувствуй, каково это, – по-доброму сказала Лала.

– Мне это не надо, – тихо поведал Рун. – Мне приятно, когда ты мне улыбаешься, когда ласкова со мной. Вот что люблю безумно.

– Этого у тебя в достатке и уж было, и случится ещё, – рассмеялась Лала. – А вот такого… Но мне очень приятно это слышать.

– Показалась, значит, дяденьке Уго. Одну тень истратила, – посетовал Рун. – Две ещё осталось?

– Это было правильно, – мягко произнесла Лала. – Он нас привечал, отблагодарила за гостеприимство. Ну и… пусть знают все. Феям тоже хочется немножко славы, чтобы помнили о нас, чтобы… верили в нас. Это важно, любимый. И для нас, и для людей.

– Пожалуй, так, – разделил её мнение Рун.

Они поравнялись с группкой разодетых дворян, среди которых стояли градоначальник и градоначальница. Обе знатные особы почтительно поклонились, Рун поклонился им в пояс в ответ. И затем повёл Лалу дальше, мечтая поскорее добраться до центральных ворот. А людской поток всё не кончался.

– Не хочешь меня обнять, суженый мой? – вдруг поглядела на него Лала озорно.

– Солнышко, помилуй! – взмолился Рун, округлив глаза.

– Ладно уж, помилую, – весело усмехнулась она. – Но в лесу за это меня обнимешь покрепче. На подольше.

– Всё, что пожелаешь, – с облегчением выдохнул Рун.

***

По пыльной дороге медленно ехала телега, поскрипывая колёсами. Возница, длиннобородый мужичонка в залатанной одежонке, тихонько понукал вяло плетущуюся лошадь. В телеге на сене лежали рядышком двое – юноша и фея. Рун и Лала. Оба в чудесном расположении духа. Рун лежал на спине, положив руки под голову. Лала, привалившись к нему на бочок, весело блестя глазками, щекотала его лицо травинкой.

– Лала, ты меня изводишь последние дни, – рассмеялся Рун, добродушно коря её.

– Нет, я тебя люблю, – заявила Лала с игривой улыбкой, продолжая водить травинкой по его щеке.

– Ты меня изводишь своей любовью, – жалостливо проговорил он сквозь смех.

– То-то такой довольненький.

– Выходи за меня уже, хватит мучить.

– Бедненький, весь измучился от нежности нежненькой феи, – поиронизировала Лала, сияя. – Через три годика, львёнок.

– Вон и обитель, уж недалёко, – возница обернулся к Руну и улыбнулся. – Блаженный ты, ей богу. Радуешься чему-то, сколько не едем. Я ещё не встречал столь счастливых людей. Ты чего такой?

– Ну… есть девушка одна, – поведал Рун, глядя на Лалу смеющимися глазами.

– Девушка? – усмехнулся возница. – Понятно. Скоро ли свадьба?

– Дождёшься от неё. Она за меня не хочет, – посетовал Рун с юмором.

– Чему же ты веселишься тогда? – удивился мужичок.

– Тому… что она всегда рада мне. Прямо умирает от счастья, как видит. Аж светится вся.

– Ох, прямо и умираю, – залилась тихим смехом Лала. – Это ты от меня умираешь от счастья, заинька.

– Чего же не хочет замуж? – озадачился возница.

– Ну… она из гораздо более зажиточной семьи. Её родители не отдадут её за меня никак, – объяснил Рун. – Она это знает, я это знаю. Пожениться нам не выйдет точно.

– Странно это слышать, если честно, – признался мужичок. – Обычно коли любят, но не могут быть вместе, то горюют.

– С ней горевать достаточно сложно, – разулыбался Рун, любуясь Лалой. – Она весёлая, и добрая очень. И всегда-всегда радуется, когда я рядом. Пока что её ни за кого ещё не выдают, никто не препятствует нам дружить. Можно, конечно, в горести коротать все эти дни, а можно быть счастливыми, дорожа каждой минуткой, проведённой вместе. Я лучше выберу второе. Да она просто и не даст мне выбрать первое. Лишь посмотришь на неё, и сердце поёт. Ну как тут печалиться.

– Ну… не знаю, – молвил возница задумчиво. – Но, родимая!

Он чуть тряхнул вожжами. Стал что-то напевать себе под нос еле слышно, какую-то монотонную, как долгий путь, мелодию.

– Солнышко, можно спросить? – негромко поинтересовался Рун доверительным тоном.

– Конечно. Всё-всё, что захочешь, – с готовностью кивнула Лала.

– И даже страшные девичьи тайны? – усмехнулся он.

– Всё-всё, кроме страшных девичьих тайн, – поправилась Лала, одарив его лукавым взглядом.

– Как может быть, что феи не выходят за людей, коли мы вас ловим?

– И какая тут связь, суженый мой? – непонимающе отозвалась она. – Заставить силой фею выйти… у вас не получится. У тебя может и получилось бы. Даже наверняка. Но это потому что я проклята. Мне трудно себя защитить.

– Вот ты… не хочешь умирать старой девой. Поэтому согласилась выйти за меня через три года, – напомнил Рун. – Но когда вас ловят, это же на всю жизнь. Если не отпускать, то