Я увидел входящий звонок от Лиз и с удовлетворённой усмешкой отбил его со стандартной смской «Я на совещании, перезвоните позже». Пусть помучается или, наоборот, польстит себя надеждой и близостью ложной победы.

Валентина вырвала меня из коварных планов, поправляя подол красного платья, которое на ней, взмыленной, как лошадь полевого полковника, было ни к седлу, ни к Красной Армии.

— Вы идёте, Александр? Надо же в гостиницу ехать за топами! Если мы опоздаем, неизвестно, что будет…

Хм, я иду. Сегодня точно что-то будет.

Ступени перед Музыкальным театром были покрыты красной дорожкой. Стены облицованы белым мрамором. Вспышки фотокамер, дефиле красавиц и не красавиц тоже, зато в соболях и бриллиантах. Вход только для избранных. То, что изначально задумывалось как простая презентация нового продукта и вида продаж, вылилось в гранд-гала-сборище для бомонда и корпоративных клиентов. Вон сколько шикарных авто припарковано, и вереница первых лиц при полном параде между по-мартовски сонными газонами.

Да, я люблю размах и действо!

Я выбрался из служебного Форда моего подчинённого. Порш оставил на парковке, сегодня я точно буду пить. Откуда-то пахло фиалками и вербой, мокрым асфальтом и непривычными предчувствиями. Я ещё не разобрался, но начал улавливать в себе что-то новое. Оно появилось при встрече с Марианной и увеличилось во время нашего последнего разговора. Что это было? Трудно сказать. Раньше я только сам в себя верил и утирал носы тем, кто пророчил провал. Мне везло на таких, начиная с любимого семейства, где я был вечно младший. Жил и добивался вопреки, а тут… Неожиданное и приятное чувство — меня любят, в меня верят. Просто так.

И, возможно, это было лишь иллюзией, но казалось, моя Малышка выдала мне карт-бланш и полную свободу действий. Знаете, что приходит с этим? Думаете, безнаказанность? Нет, окрылённость.

Марианна опаздывала. Она прислала смску, но я не волновался — всё шло, как надо. На такие мероприятия все опаздывают. Она вовсе не обязана, как королева на приёме у Воланда, встречать каждого гостя с выставленным вперёд голым коленом и говорить, что очарована. К тому же это фарфоровое чудо под чулком только моё! А ангелы вообще никому и ничего не обязаны…

* * *

Я высадил топов из белого лимузина и провёл их внутрь с полагающимся апломбом и вниманием. Нас встретили швейцары в ливреях, а не тётушки-гардеробщицы. Валентине плюс в карму.

Зеркала и дворцовые хрустальные люстры. Декор из цветов похлеще, чем на вип-свадьбе. Брендированные уголки для фотосессий, довольные гости, ажиотация и похвастушки нарядами почти как на Оскаре ростовского пошиба. Вупи Голддберг мы не пригласили, но сюрпризы у нас имеются.

Мы миновали холл. Выше по лестнице, под барельефами с музами, пианист у белого рояля, скрипачи и юные модели в светлых одеждах. Официанты снуют туда-сюда с подносами, заполненными бокалами с напитками. Конечно, только наши бренды, как иначе?

Всё по высшему разряду, всё кричит нашим лозунгом: «Синергетика традиций, утонченности и новых технологий»! Отовсюду сверкают золотые буквы “Karloff's”. Отовсюду прилетают приветствия и улыбки. Несмотря на топов, знают здесь меня. Я здесь Король, пусть и самонаречённый, но не в розовой рубашке, как «великий Гэтсби», хотя ощущение в чём-то похожее. Я улыбаюсь соответственно и сопровождаю нашу верхушку с видом, полным достоинства.

Валентина и дамы из маркетинга суетятся, успевая от одного угла к другому. Ребята-менеджеры с харизмой на всю катушку встречают клиентов. Администраторы театра тоже здесь. Валентина их заверила, что среди приглашённых будут только представители высшего звена и никто не планирует напиваться и бить зеркала. Но театр — организация муниципальная, пусть волнуются. Мы им не скажем, что в Парк-Отеле в прошлом году один из сочинских олигархов разбил вдребезги пирамиду из хрустальных бокалов. А в Рэдиссоне нам пришлось платить неустойку за погром, устроенный уже нашими. Что только не случается с высшим звеном в приличном подпитии! Нет, театральному руководству и директору управления культуры об этом лучше не знать! Мы платим согласно договору, а кто платит, тот и стёкла бьёт, если очень хочется… А так вообще — мировой брэнд, спонсоры и благотворители, культура и утончённость, инновации и классика, сплошное высшее образование в бабочках.

Я улыбнулся директору культмассового сектора из городской администрации. Возможно, сегодня никто не отличится. Даже тот же олигарх из Сочи. Ему я тоже кивнул и вернулся к топам.

Иностранцы были довольны. Их облизывали так, что они скоро покроются мёдом, как египетские мумии, и никогда не состарятся. Майк Загорски снова похлопал меня по плечу. Меня накрыло духотой от одного этого проявления снисходительности. Сейчас она как никогда противоречила тому, что я чувствую. Какая, к чертям, снисходительность, когда у меня крылья за спиной?!

Мы поднялись по белой лестнице, устланной красными коврами, к самому верху. Остановились у балюстрады, топы для того, чтобы окинуть взглядом новые уровни пафоса и великосветской публики. Я — в надежде выискать в толпе прибывающих Марианну.

И моё сердце зажглось — она! Ищет глазами, осматривается взволнованно. В струящемся нежно-голубом, лёгкая, как балерина, тонкая, как фарфоровая статуэтка. Не такая, как все!

Кто-то тронул меня за руку. Я повернулся. Майк Загорски показал мне взглядом на Джерри Карлоффа. Наследник мировой компании жадно следил за Марианной.

Пожалуй, зря Стрекоза заставляла вчера меня ревновать. Рикошетом зацепило окружающих в штанах. Я поморщился мысленно: а ведь от слова Джерри Карлоффа моя карьера зависит куда больше, чем от мнения Майка Загорски. Наследничек может одним распоряжением прихлопнуть любого профессионала на взлёте, как тапком комара. Холодок пробежал по моему загривку и осел азартом в мышцах. Называется, почувствуйте себя в тисках. Интересно, неужели он выйдет за рамки профессиональной этики или он из тех, кому вместо переводчицы нужно было шлюху нанимать?

Я отвернулся от него. Марианна повернула к лестнице и увидела нас, прибавила шагу. Живая радость навстречу мне! Моё сердце засветилось фейерверками, я подался вперёд.

Вдруг Джерри Карлофф выставил руку, преграждая путь, и задвинул меня с мощью узревшего цель ротвейлера. Крупная голова, упрямый лоб и презрение в глазах.

— Послушай, Алекс, ты отличный работник. Мы тобой довольны, только уж очень пытаешься выпятиться не там где надо.

— Что вы имеете в виду? — нахмурился я.

— Я вижу, что переводчица тебе тоже нравится, — ухмыльнулся бульдог. — Но не следует лезть вперёд тех, кто тебе платит.

Он махнул мне небрежно корявой рукой, будто плюнул в лицо посреди праздника, и направился к Мари. Мда, — вспыхнул от негодования я, — те, кто не делал себя сам, а получил вместе с соской на блюдечке миллиарды в хэдж-фонде и Феррари вместо коника-качалки, обычно предпочитают удовлетворять свои желания. Любым способом.