Онак сверкнула окровавленными зубами, когда ее план раскрылся во всех гротескных деталях.

– Чтобы собрать самую могущественную армию, нужно принести самую могущественную жертву. – Она переводила взгляд с одной сестры на другую. – А что может быть могущественнее одной королевы?

Роза не стала отвечать ей, она не желала играть в ее игры.

– Королевы-близнецы! – воскликнула Онак. Она приложила руку к кровоточащему стволу Дерева-матери, глядя вверх сквозь его почти голые ветви. – И могила моей сестры – идеальное место для произнесения такого заклинания.

– Конечно, – голос Розы сочился презрением, – почему бы не осквернить память сестры, такой самоотверженной и храброй королевы, какой ты должна стремиться быть, и другие священные могилы, которые ты уже потревожила, не говоря уже о тех, что принадлежат лесу?

– Ведьмы этого леса будут целовать мне ноги, когда я вытащу их из загробной жизни, – прорычала Онак. – Слишком долго эта страна преклоняла колени перед волей смертных. Высокомерные короли, раздувшиеся от собственной власти. Слабовольные королевы, слишком напуганные, чтобы вернуть этой земле то, чем она должна обладать: магию. Страна для ведьм. – Она облизнула губы нетерпеливо, жадно. – Только когда я верну себе трон Анадона, потомки Эаны по-настоящему вернутся к власти. Каждого жалкого, дрожащего смертного ждет быстрая кончина, их тела будут брошены в вечные костры, разжигаемые ведьмами, которые станут преклоняться передо мной. И мне доставит огромное удовольствие наблюдать, как враги сгорят дотла.

Онак швырнула свой факел в Дерево-мать, ствол затрещал, когда его охватило пламя. Огонь пополз вверх по дереву, шипя, пожирая его кровоточащие слезы.

Роза взмахнула пальцем, и, хотела она того или нет, пронесся порыв ветра.

– Ты можешь убить каждого невинного человека на этой земле и воскресить столько мертвых ведьм, сколько захочешь, Онак, но знай одно: они никогда не склонятся перед тобой. Нет! Ты продолжишь влачить свое жалкое бездушное существование, ненавидимая той землей, которую ты считаешь своей, заклейменная ведьмами, которых ты стремишься контролировать, пока даже птицы не улетят от тебя.

Ветер усиливался и взметнул волосы Розы к небу. В порыве гнева она вытащила кинжал из-за корсажа и прыгнула на Онак.

Ведьма сделала выпад, схватив Розу за горло, прежде чем та смогла нанести смертельный удар. Она отбросила нож в сторону, и он упал в траву. Ветер стих, Роза пыталась глотнуть воздуха.

– Жалкая попытка! – выплюнула слова Онак. – За это ты умрешь первой.

Рен напряглась при виде страданий сестры. Онак, возможно, пригвоздила ее к месту, но, когда она смотрела, как Роза беспомощно бьется в хватке их прародительницы, что-то вспыхнуло внутри Рен. Жар пробежал по ее венам, восставая против проклятия. На мгновение ей показалось, что ее душа расширяется, как будто она стремится к Розе.

«Давай же, – умоляла Рен свое тело, свою магию. – Вырвись на волю!»

– Время умереть, маленькая королева. – Онак потащила пинающуюся и кричащую Розу к Дереву-матери, где теперь бушевал адский огонь.

Рен задрожала, ее сердце колотилось так громко, что она не могла ясно мыслить.

Онак полоснула ногтем по шее Розы, прочертив линию свежей крови.

Нет! Мизинец Рен дернулся. Ее левая нога сдвинулась на дюйм, затем еще на один. Она стиснула зубы, из глаз потекли слезы, когда она попыталась разорвать путы своего проклятия и освободиться от хватки Онак. По мере того как кровь Розы вытекала из нее, гнев Рен разгорался во что-то яркое, горячее. Рен, почувствовав эту ярость, понимала, что это любовь, передаваемая кровью и проникающая до мозга костей. Сила настолько могущественная, непреклонная и вечная, что даже самая сильная магия, даже самое глубокое проклятие не смогут победить ее.

Это чувство затопило Рен, рассеивая тьму и разрывая цепи внутри нее. Она сделала шаг, затем другой, обретая равновесие. Но время было не на ее стороне.

Когда кровь Розы упала на корни Дерева-матери и пламя лизнуло ее ноги, Онак произнесла заклинание: «Сегодня кровь королевской семьи коснется этой древней земли, сердце Эаны наполнится ею, и ведьмы воскреснут для королевы своей».

Онак бросила Розу на землю и воздела руки к небу, призывая свою магию гортанным криком.

Рен обрела дар речи на мгновение позже, чем следовало.

– Нет!

Небо раскололось надвое, и изнутри вырвалась полоса потрескивающей молнии, которая летела прямо в Розу.

Рен не думала ни секунды. Собрав оставшиеся в теле силы, она бросилась вперед, крик Розы присоединился к ее крику, когда молния пронзила тело Рен, отправляя ее по спирали во тьму.

Затем наступила зияющая пустота смерти.

А после ничего.

Глава 46

Роза

Время остановилось, когда вспыхнула молния, прорезав воздух ослепительной серебристой полосой. Роза закричала. Каким-то образом Рен оказалась быстрее молнии в этот ужасный момент, сильнее, чем проклятие, которое жило внутри нее. Она прыгнула на Розу, используя свое тело как щит, как раз в тот момент, когда обрушился свет.

Рен вздрогнула, когда он пронзил ее тело. Весь мир моментально превратился в яркую ослепительно-белую пелену, в ней Роза не видела и не слышала ничего, кроме собственного крика, звенящего у нее в ушах. Затем сестра рухнула на нее сверху, ее измученное тело скорчилось у подножия Дерева-матери.

Но заклинание проклятие старой ведьмы еще не завершилось. С сердцем, разрывающимся надвое, Роза увидела, как стрела, поразившая Рен, отскочила от ее изломанного тела и врезалась в Онак. Ведьма взвыла, когда свет пронзил ее насквозь, проникая под каждый дюйм кожи и костей. С последним сдавленным криком Онак Старкрест рухнула.

Языки пламени шипели и метались во внезапной тишине. Они спрыгнули со ствола Дерева-матери и образовали огненный круг, заключив всех троих в ловушку. Роза обняла Рен, склонив голову, пока ее волосы не упали вокруг сестры, как занавес, защищая ее безжизненное тело от огня. Но языки пламени, лизавшие кожу Розы, не обожгли ее. Они были теплыми и нежными, и на какой-то абсурдный, пронизанный горем момент ей показалось, что пламя пытается им помочь.

Еще не слишком поздно, казалось, шептали они ей.

Роза посмотрела на безжизненное лицо своей сестры и прижала палец к ее горлу, пытаясь нащупать пульс. Его не было. Но магия Розы встрепенулась, принимая вызов. Рен ушла, но она еще не потеряна.

– Ох, Рен, – всхлипнула Роза, прижавшись лбом к сестре. – Пожалуйста, вернись ко мне.

Она закрыла глаза, призывая магию исцеления. В тишине разума Роза увидела собственную прочную нить жизни, сияющую золотом. Она потянулась к ней, используя ее как якорь, отправляясь на поиски жизни своей сестры. Но впереди была только темнота, а в ней – нарастающее