Достигнув пика единения, колдунья начала сначала осторожно, а потом всё более интенсивно призывать разум архимага. Он не откликался. Девушка оценила состояние башен, оно было крайне странным, координаты физического мира просто не могли быть мнимыми, а астральная координата отрицательной, но в то же время башня хаоса, физическая и ментальные башни говорили о том, что минимальный уровень контакта установлен. Лайла перебирала в памяти, что могли бы означать такие странные координаты, и не смогла найти упоминаний о таком.

«Что ж, если что–то встречается впервые, то кто–то же должен быть первым, так почему бы и не я?», — подумала колдунья и усилила напор.

Поток маны стал стремительным, но, пройдя через тело девушки, он поглощался псевдофантомом с невиданной быстротой. Энергия просто стекала в воронку конструкции, как в бездонную пропасть. Лайла такого явления никогда не отмечала, обычно любые астральные конструкции имели определённую магическую ёмкость, причём довольно ограниченную. Здесь же ёмкость сотворённой Системы была потрясающе большой! Мало того, казалось, что уже не Лайла толкает ману в Цепь, а сама Цепь теперь активно вытягивает ману с жадностью оголодавшего зверя.

Уяснив тщетность дальнейших попыток усиления контакта и невозможность узнать что–то более определённое, Лайла попыталась прекратить поток маны. Сразу это не получилось: поток был столь силён, что его никак не удавалось перекрыть обычным способом. Лайла собрала воедино всю свою волю и постепенно капля за каплей перекрывала поток, отделяя от него небольшие ручейки и перекрывая их по отдельности. Дело сдвинулось с мёртвой точки, но очень и очень медленно. За полчаса неимоверных усилий поток маны удалось уменьшить всего на несколько процентов, но даже это обнадёживало. Волшебница убедилась, что эту битву она сможет выиграть и у неё есть хороший шанс разорвать аркан, пусть не сразу, пусть ценой очень долгой борьбы, но ничего невозможного здесь нет.

Внезапно жуткая боль скрутила тело Лайлы, каналы следования энергии стянуло невидимым жгутом, а поток энергии хлынул напрямую, разрывая тело волшебницы и разрушая преграды. Весь прогресс, достигнутый за час с таким трудом, был уничтожен, а поток маны не только не уменьшился, а значительно возрос. Только теперь уже структурированный магический поток превратился в бушующую неуправляемую стихию, быстро разрушающую тело чародейки. Лайла пока сопротивлялась, но чувствовала, что быстро слабеет, и теперь её хватит ещё на час не более.

«Что произошло? Почему?!! Ведь всё было так гладко! Этого просто не может быть! Почему её тело вдруг отказало в самый неподходящий момент?», — мысли скакали галопом, и она лихорадочно пыталась найти ответ на эти вопросы, почему–то казалось, что если будет найден ответ, у неё может появиться шанс.

«Это нападение», — в её голове прозвучал ответ, голос был незнакомым, хотя шум в голове был такой, что Лайла еле разбирала слова неведомого собеседника.

«Кто это? Что за нападение?», — туман в голове мешал ориентироваться, и ворочать мысли приходилось, только прилагая чрезвычайные усилия.

«Ты должна произнести формулу i80! Не забудь! Это очень важно!», — это было последним, что она услышала, и тотчас мир померк для её магичества графини Лайлы де Льеро.

Здание, в котором очутилась Кира, было столь странным, что воительница совсем растерялась. Если о пещерах драконов ходили легенды, а о дворцах халифов и эмиров болтали все кому не лень, пережёвывая сплетни, принесенные пиратами, то дворец, в котором она неожиданно очутилась, был абсолютно чужд чему бы то ни было. Даже в сказках девушка не слышала ни о чём подобном. Высокие своды длиннющих коридоров имели угловатые формы, вместо одной из торцевых стен было вставлено стекло и, выглянув наружу, девушка зажмурилась. Буквально в локте от её ног разверзалась пропасть повыше самой высокой скалы её родного острова в несколько раз. Неподалёку стояли, видимо такие же дворцы из стекла и камня: с острыми рублеными углами, высокие и узкие, они теснились неприлично близко друг к другу, не имея даже намёка на какие–либо дворы и разделявшиеся лишь узкими улочками, запруженными многочисленными экипажами.

В коридоре не было ни души, и это обрадовало воительницу. Она осторожно заглянула в одну из дверей и обнаружила весьма бедно обставленную угловатую комнату с множеством стульев и несколькими столами. В комнате тоже никого не было. В коридор выходило ещё множество дверей, и Кира стала планомерно и предельно осторожно обследовать каждую из них. К сожалению, все остальные двери были заперты, за исключением лишь одной, которая вела в туалет. Оказавшись в туалете, девушка проверила, что там больше никого нет, закрыла на щеколду дверь и взглянула в большое зеркало перед рукомойником. Лучше бы она в него и не смотрела! Это было ужасно! Из глубины на неё смотрела гулящая девка из портового квартала, хотя нет, не совсем точно… таких гулящих и бесстыжих шлюх на островах даже в припортовых борделях встретить было трудно. Хотя нельзя не признать, что одежда была весьма дорогой, что, впрочем, никак не делало её лучше.

Одетое на ней платье было из совершенно прозрачного шёлка, оно оказалось таким коротким, что задиралось, оголяя срамные места при малейшем движении. Вырезы лифа не только почти ничего не скрывали, но скорее подчёркивали формы, а тончайшая и прозрачная ткань позволяла увидеть не только все выпуклости, но даже оценить их цвет. Более никакой одежды не предусматривалось. Нанесенный макияж на лице оказался подстать одежде. Толстый слой, теперь уже смазанных туши, румян, белил, пудры и помады создавали неизгладимое впечатление. Её всегда прямые как солома и тёмные волосы теперь были отбелены в почти белый цвет и завиты многочисленными кудряшками, которые венчались многочисленными бантиками. На шее болтались какие–то ожерелья и бусы.

Она опустила глаза: вздувавшийся лиловый синяк на внутренней стороне бедра, подарок от эмира, почему–то, не только не контрастировал с её теперешним видом, а наоборот «органически соответствовал ему». На другом бедре Кира заметила тонкий засохший ручеёк крови… Её стошнило от воспоминаний.

Презрев на необычную обстановку, неизвестное местоположение и возможные опасности, она яростно набросилась на бадью с водой и умывальник. Не менее часа потребовалось воительнице, чтобы окончательно смыть макияж, вымыть голову и избавиться как от бантиков, так и от всех остальных «украшательств». Мытьё головы, к сожалению, никак не отразилось ни на «завитости» волос, ни на их рахитичном цвете, разве что, вместо пуделеобразной причёски теперь наблюдался просто беспорядочно торчащий колтун завитушек. Видимо была применена какая–то магическая укладка волос.

«И то лучше», — подумала Кира, — «лучше быть похожей на нищенку или бродяжку, чем на проститутку».

Обследовав своё тело, она нашла его в относительном порядке, кроме наливающегося, но совершенно безобидного, синяка на бедре, ничего более серьёзного она не обнаружила. Сложнее было с одеждой, в том платье не выделяться из толпы можно было разве что в самом бесстыдном вертепе, «или в эмирском дворце» — добавила про себя Кира. Последним на повестке дня стоял вопрос об оружии. Сволочной маг, телепортировавший её сюда, умудрился так быстро захлопнуть очень узкий телепорт, что данная ей шпага при телепортации вывернулась из её руки, чуть не вывихнув её правую кисть, и теперь пребывала где угодно, только не с Кирой.