— Я найду специалиста, сможешь её удержать до завтра?

— Смогу, бери её и пошли в подвал.

Логан легко поднял Киру и взвалил себе на плечо:

«Откуда столько силы в таком тщедушном теле?» — подумала она, всеми силами пытаясь освободиться. Ничего не получалось, колдовство действовало весьма надёжно. Все движения были столь сильно замедленны, что девушку практически полностью обезвредили.

Они ещё долго петляли по каким–то коридорам и лестницам. Кира уже начала подозревать, что мужчины никогда не выберутся из этого лабиринта проходов, как Манберг объявил:

— Всё, дошли, здесь склады моей фирмы, сюда никто не заходит, а ключи есть только у меня. Давай её в эту комнату, она пока совсем пустая.

Логан сбросил Киру на каменный пол, даже не позаботившись её придержать. При падении, она больно стукнулась бедром, подвернула руку и так приложилась к камню виском, что на мгновение у неё потемнело в глазах.

— А замóк тут хороший?

— Отличный! Магический, самый современный, единичный экземпляр.

— Может оставить ей попить и поесть?

— На фиг! Более сговорчивой к завтрашнему дню будет, — Манберг захлопнул дверь и, сковывавшая девушку магия, внезапно исчезла.

Кира присела, пробуя пошевелить повреждённой рукой, похоже, что ни перелома, ни вывиха не было, только ушиб. Она огляделась: комната была очень маленькая, без окон, и вообще чего–либо, но светлая. Рассеянный белый свет испускал сам потолок. Она исследовала каждую пядь стен и уделила особое внимание двери. Пока никаких зацепок, способных подсказать путь к освобождению, она не видела. Так ничего и не обнаружив полезного, Кира улеглась в углу и попыталась заснуть, ей нужен был полноценный отдых после стольких приключений.

Лайла очнулась в престранной комнате. Она лежала в одном только халате на убогой кровати, привязанной за руки. Обвивавшие запястья, петли толстых верёвок хоть и не стягивали до боли и оставляли значительную свободу действий, но были совершенно недоступны, чтобы от них избавиться. Голова мучительно болела, и соображала с большим трудом. Проанализировав своё состояние, Лайла пришла к выводу, что её опоили какой–то гадостью, которая мешает думать.

К счастью, возможность думать полностью не была блокирована. Осматривая однотонный потолок и стены, Лайла попыталась восстановить последние события в памяти. К немалому удивлению, это оказалось вовсе не сложно, очень быстро девушка вспомнила всё до последнего момента:

«Выходит, что со мной что–то случилось, я не смогла удержать энергию аркана Кровной Цепи и меня кто–то или что–то за мгновение до смерти перебросило сюда. Узнать бы ещё сюда — это то есть куда?».

Получалось вполне логично, если бы только не обилие всевозможных навязчивых вопросов: что произошло с ней, кто ей помог и где она сейчас находится. Закончить мысль она не успела, потому что в комнату зашла какая–то женщина в белых одеждах и что–то спросила. Язык был незнакомым. Лайла ответила:

— Не понимаю, — только теперь уже женщина её не поняла, но только покачала головой. Потрогала зачем–то её лоб, взяла за руку, подержав немного, отпустила и покинула комнату.

Смысл действий был не совсем понятен. Лайла выгнула голову, чтобы взглянуть на недоступную взору стену со стороны головы: увиденное оправдало не самые лучшие предчувствия, на маленьком, словно бойница, окне стояла толстая ржавая решётка.

«Значит, я в тюрьме», — такая мысль не могла обрадовать, хотя и не сильно огорчила волшебницу.

Если тут тюрьма, тогда условия здесь ещё не такие уж и плохие, привязана она всё–таки верёвками и не туго, а вовсе не прикована цепями, а в комнате чисто и убрано. Чем дальше Лайла перебирала в уме факты, тем скорее приходила к выводу о том, что это была самая странная тюрьма из всех доселе виданных ею.

«Язык! Язык незнакомки!» — вдруг осенило Лайлу, — «что это был за язык?».

Мысль была навязчивой, но ничего толкового в голову не приходило. В подготовку Лайлы, как и любого мага на Кердане входило изучение иностранных языков, с магической поддержкой при их изучении, все маги Керданы, владели практически всеми основными языками Керданы, разве что за исключением языка драконов, да диалектов мелких островных племён. Так ничего не придумав путного по поводу языка, Лайла попробовала осмотреться в астрале и… у неё ничего не вышло! Проклятый препарат, угнетавший мышление, мешал сосредоточиться. У волшебницы никак не выходило достигнуть нужной концентрации внимания, и магическая сфера ускользала от Лайлы. Это было отчасти похоже на то, как она чувствовала себя после той памятной татуировки орков. Только в отличие от татуировки, теперь была уверенность, что если удастся сосредоточиться, то колдовать она сможет.

Ещё немного повозившись с попыткой заглянуть в астрал, Лайла откинулась на кровати. Голова теперь гудела даже сильнее, да и усталость навалилась немаленькая. Лайла решила немного передохнуть перед новыми попытками колдовства. Пока суть да дело, она продолжила анализ того, что её привело в такое состояние. Вдруг её как током пробило, ведь неизвестный голос тогда настоятельно требовал… Лайла попыталась воспроизвести фразу как можно более точно: «Ты должна произнести формулу i80!». Лайла представила себе справочник по магическим формулам.

Подготовка магов включала в себя развитие фотографической памяти и Лайла могла путём небольших усилий вывести себе перед взором мысленно любую страницу из основных справочников. Пролистав мысленно оглавление, она быстро нашла «формулы категории i», это оказались формулы материализации. Дальше пришлось лезть в сам текст: «материализация големов… не то, дальше… материализация чувственных идей… это только i56, ещё где–то страниц пять вперёд… ага, i80‑материализация матриц и прелиминированных[59] объектов». Лайла устало откинулась на подушку: «Чтобы что–то активировать, надо бы сначала знать что именно… так? Или не так?». Никаких мыслей о том, что именно надо активировать у Лайлы не было. И вообще, проклятое снадобье настолько сильно отупляло разум, что думать получалось с очень большим трудом, да и результаты не впечатляли. Так ничего путного и не сообразив, волшебница погрузилась в сон.

Проснулась Лайла оттого, что её разбудила какая–то пожилая женщина, но тоже в белых одеждах. Она принялась кормить её с ложки какой–то совершенно невкусной пищей. Как ни противно было, когда тебя кормят малосъедобной гадостью, да ещё и насильно с ложки, волшебница заставила себя есть. По поведению женщины она поняла, что сопротивляться совершенно бесполезно, кроме всего, на заднем плане мелькала мысль, что еда — это хоть и небольшая, но энергия, которая очень скоро пригодится. Покончив с едой, женщина принялась за туалет. Лайле было стыдно, но ничего поделать она не могла, языковый барьер мешал хоть как–то объяснить, что поесть и сходить в туалет она вполне в состоянии и без чужой помощи. Кроме того, сильно мешало действие наркотика, всё ещё тормозившего её мышление и мешавшее концентрации.