— Ага, — от нетерпения я чуть не запрыгал. А потом превратился в совершенно новое существо — не то, что брело по лесу и степи. Это больше напоминало настоящего дракона, только из дерева. Огромные крылья подорвали меня вверх, к серым облакам. С запозданием я мысленно извинился перед оставшимися на земле — их чуть не раскидало по песку. И полетел по уже знакомому маршруту.

Если бы не внутренняя магия, никакие крылья не помогли мне преодолеть такое расстояние за пятнадцать часов, что ушли на полет до морского побережья. Очень захотелось искупаться, но запрет папы на собственный облик надо соблюдать, так что я просто совершил очередное превращение. И в волны с неба бухнулось нечто, похожее на динозавра с картинки о древних морях. Плавников, правда, я вырастил раза в три больше, да и тело сделал больше похожим на акулье. Откуда-то пришло знание, что в воде можно двигаться очень быстро, если создать вокруг себя прослойку газа или пара. Пришлось нагреться в буквальном смысле. И понеслось…

Это море привело меня в восторг. Купаться в образе человека, плюхаясь на малой глубине, — ничто по сравнению с ощущением полного слияния с морской стихией. Конечно, скорость была далеко не той, что в небе, но и расстояние оставалось ничтожным по сравнению с тем, что уже успел преодолеть. Какие-то морские животные регулярно пытались играть со мной в догонялки, весело посвистывая десятками щупалец. Потом попалась стайка вытянутых рыб размером с подводную лодку. Они даже умудрились меня обогнать, после чего с победным видом растворились в глубине.

А затем на меня напали. Это было жутковатое существо, напоминающее водного динозавра из книжки, которая была у нас дома в прежней жизни. И оно было переполнено странной силой, связанной с ветрами на поверхности. Когда огромная пасть попыталась откусить кусок от моей драгоценной тушки, я обиделся. Почему-то до этого был уверен, что в море может быть только хорошим. Восхитительные догонялки оставались свежи в памяти. Недолго думая я рассыпался на сотню небольших кусачих существ и облепил кровожадного монстра по всей длине. И начал пробовать на зуб. Шкура у твари оказалась почти каменной, но мы справились. От боли у монстра сорвало крышу, и он понесся со всей дури вперед сквозь водную толщу. Причем в нужном мне направлении. Что это была за скорость! Я настолько ошалел, что даже перестал грызть существо, — мне бы такие способности к плаванию…

Когда впереди показались нужные острова, я опомнился, оторвался от монстра, решив не отнимать у него жизнь в награду за катание, собрал себя воедино и направился к нужной скале, утыканной у подножия хилыми пальмами. Вскоре на берегу стали заметны две фигуры, суматошно прыгающие на песке и машущие руками.

Они прибывают! Эта новость отчего-то наполнила меня сумасшедшей радостью, искрящейся и невесомой. Снова увидеть своего хайверса, прикоснуться к сумасшествию, вдохнуть этот дурманящий аромат страсти, отнимающей разум… За прошедшее время я не просто смирилась со своим новым положением шицу, но и стала безумно желать новой встречи с Владыкой. После памятной ночи с Трис у меня осталось стойкое ощущение того, что тогда мы были втроем. Эта уверенность… Она оказалась стойкой и такой сладкой. Террор был там, через Тристанию и через меня. Хоть я тогда и пожелала ему смерти, но потом — этот странный сон, после которого все окончательно прояснилось. Террор хотел умереть, уйти от меня, от всех, закутанный в горечь и обиду. Эти чувства мне были понятны. Всю сознательную жизнь окружающие видели во мне исключительно игрушку на пару ночей. Может быть, именно это дало шанс настолько сойтись с Владыкой, который тоже, оказывается, был одинок. Настолько одинок, что его готовность умереть не вызвала удивления. Она вызвала ярость, нежность, страх и дикое желание надрать мохнатые уши одному моркоту. Каждую ночь мне снились яркие страстные игры с этим наглым ушастым хвостатым парнем. И пусть он владеет моей душой до скончания долгого века. Я поняла, что сама готова вцепиться в него и не отпускать. И плевать — хайверс он там или еще кто.

Когда пришло известие, что посольство Лесного Моря прибывает в Санаан, я растерялась. Но эта нервозность и стремление ухватиться сразу за все дела быстро прошли. С помощью слуг я принялась готовиться к королевскому приему, где мой Террор обязательно появится этим вечером. Ближе к вечеру, отмытая до скрипа, облаченная в лучшие парадные одежды изумрудного цвета, оттеняющие мои волосы и глаза, я отправилась в королевский дворец. Прав хоть и бывшей, но фаворитки у меня никто пока не отнял, и стража пропустила без единой запинки. Ноги сами донесли до Зала Торжеств, минуя анфилады, галереи, фонтанные арки и прочие изыски, показавшиеся сейчас пустым баловством. В крови бурлила единственная мысль: я вот-вот его увижу. Не знаю, что потом, но хотя бы увидеть…

Придворные клубились вдоль стен зала, наполняя его своды шумом десятков разговоров. Посольства еще не было, и я принялась бродить среди всех этих напыщенных эльфиек и эльфов, вылавливая крохи информации.

— …Герцогиня пропала с борта корабля. Ее так и не нашли. Посольство ждет в Лафайкеле решения королевы…

— …Орки действительно затеяли строительство крепости на берегу моря…

— …Слышали, что Ливинталь нашел на берегу стаю гарпий. Представляете, как ему повезло…

— …Фаворит королевы такой молоденький, вам не кажется? Старуху потянуло на сладкое? Однако…

— …Его видели над лесом пограничники. Существо пролетело так быстро, что они даже не успели толком рассмотреть…

— …Они почти две недели добирались до Санаана от столицы нагов, пришлось огибать стоянку огров…

— …Ненаследный принц Сердца Бездны очень хорошая партия для нашей дочери, подумай…

Ходить тут можно было бесконечно, разговоры не умолкали. Последнее, что я услышала, заставило оглохнуть и задуматься. Собственная реакция на матримониальные планы насчет Террора удивила! Да мне плевать, что кто-то там чего-то хочет. Главное — он не ушел в никуда, жив, здоров и прекрасно себя чувствует. И ни следа ревности… Это озадачило. Пораженная, я замерла на месте, отчего кто-то шедший следом едва сумел избежать столкновения и что-то раздраженно пробурчал за спиной. Я лишь отмахнулась, пытаясь выказать вежливость. Открытие стало шоком. Все эмоции сосредоточились не просто вокруг Террора, для меня оказалось важным именно сохранение его покоя, его жизни и безопасности. Хотелось беречь его от опасностей, заботиться, утешать и подбадривать… Но не любить. Баловство — всегда пожалуйста, а вот любить… Это было очень странно. В смятении я пробилась сквозь толпу к стене и замерла, застыв у колонны под унылым штандартом правящего дома.

Все мои чувства походили скорее на яркое собственничество, а не на истинное слияние душ. Но лишь тонкая грань отделяла такое отношение от чего-то большего. И за минувшие недели эта странная преграда никуда не делась. Это что же получается? Я сама себе внушила, что люблю Террора? А на самом деле — ничего такого нет?