Когда же все успокоилось, во мне словно что-то включилось. Я стал старше, начал понимать почти все из происходящего. Папа отправил меня из леса в большую степь, где мои новые большие размеры очень пригодились. Раз он сказал, что так надо, кто я такой, чтобы сомневаться? Тем более что отец предупредил, что скоро меня догонит, и попросил подождать на границе пустыни. По пути я осознал, что могу превращаться в самого себя, и это оказалось здорово!

Степные травы пахли мокрым дурманом, дождь шумел среди стеблей, а под темно-зеленым в сумерках покровом шла настоящая жизнь. Стрекотали странные кузнечики с почти человеческими глазами, разучивали хоровое пение шестилапые лягушки, то и дело мелькали массивные жуки с миниатюрными наездниками на хитиновых спинах. Наблюдать все это оказалось захватывающе интересно. Шуруя босыми ногами в мокрой траве, я набрел на странное существо — вроде бы человек, но со змеиным хвостом вместо ног. Он был большим и серебристо-черным, почти пегим, и почему-то без единого слова начал гоняться за мной, помахивая мечом. Рассердившись, я опять стал большим, отчего странный змееног испугался и затих в обмороке. Зато рядом я увидел еще несколько таких же. Ну, раз они так хотят поиграть — я тоже решил присоединиться.

Наги оказались крепкими ребятами, хоть и не могли особо потягаться с моим новым обликом. Это вообще оказался странный мир. Папа, конечно, успел многое рассказать, но услышать — это одно, а вот увидеть своими глазами… Вообще в те дни я словно плавал в тумане, впитывая окружающее и привыкая к самому себе. Потом была встреча с отцом и его друзьями, после чего мы отправились в главный город нагов, в столицу Империи Алша’Ашшан. И уже там я начал кое-что понимать. Интересно было наблюдать, как новая странная особенность папы влияет на других. Все вокруг сразу начинают хотеть от него чего-то малопонятного. Сейчас, когда мне стало уже тринадцать лет, я видел, что от папиной силы всем вокруг становилось странно, будоражаще и ново. Но ничего больше. Мешало только думать о всяком разном. Когда красный наг схватил меня за горло, такой наглости-я не стерпел. На вкус он оказался донельзя противным. А вот сам факт, что я смог вот так, запросто, отгрызть разумному существу руку, чуть не свернул мне мозги. Так что дальше я вел себя тише воды ниже травы, размышляя о происшествии. Оставаться в городе нагов надолго не хотелось, так что когда папа сказал, что мы отправляемся к эльфам, захотелось скакать на месте! Получилось, правда, только поерзать на его шее. Папка, хоть и хрупкий на вид, стал намного сильнее, чем был дома. И почти не замечал моего веса, пока мы шли к окраинам наговской столицы.

Первая ночь в пустыне после пребывания в оазисе нагов принесла отцу беспокойный сон. В какой-то момент он проснулся, вскочил на ноги и стал всматриваться куда-то за горизонт, а потом улыбнулся довольно и завалился спать дальше. Мне сон не был нужен — за прошедшие дни это стало очевидно. Но и скучно по ночам не было: надо охранять стоянку, а еще можно понаблюдать за жизнью в дождливых песках, чем я и занялся после того, как папа вновь уснул. Странностей в пустыне хватало не меньше, чем в степи.

Утром папа озадаченно грыз жареную ногу большой ящерицы с таким видом, словно к чему-то прислушивается. Я превратился в себя-мальчика, присел рядом на песок и спросил:

— Пап, что-то случилось?

— С чего ты взял? — рассеянно ответил отец.

— Ты что-то слышишь? — подала голос невыспавшаяся форестесса, зевая не хуже рыбы, вытащенной на берег.

— У Тристании проблемы, — пробурчал папа. — Она, конечно, больше не шицу мне, но все-таки я ее слышу, хоть и слабо. Ей нужна помощь.

— А кто такие шицу? — тут же спросил я.

— Мал еще, вот подрасти — тогда расскажу, — отмахнулся отец.

— Ну, чего такого? — попробовал я заныть. — Интересно же!

— Это взрослое дело, — уже строже ответил отец.

— Потому, что тебя и твою силу все хотят? — Все-таки мое любопытство до добра не доводит.

Услышав вопрос, папа офигевшими глазами уставился на меня, а рядом басовито заржал минотавр, пытаясь не ухрюкаться. Клэв, так звали зеленую девушку, тоже зажала рот ладонями и затряслась от смеха. Отец же грозно ткнул в меня пальцем и сказал:

— Еще раз услышу такое — получишь у меня!

— А чего? — удивился я. — Мне та золотая нагайна очень даже понравилась, правда-правда. С ней здорово было бы играть. А кто такие шицу все-таки?

— Те, кто подчиняется, — нехотя ответил отец.

Картинка, которую я уловил в его памяти, заставила меня помрачнеть и поспешно сменить тему:

— А чем можно помочь твоей… шицу?

— Она уже не шицу, она нашла свою истинную любовь, — объяснил папа, а Горотур добавил:

— Не лез бы ты во взрослые дела, парень. И без тебя разберемся.

— Погоди, — остановил его папа. — У меня идея.

Он внимательно посмотрел мне в глаза и сказал:

— Если ты пообещаешь мне не принимать человеческий облик до нашей следующей встречи, то можешь нам помочь, Марат.

У меня даже дух захватило! Приключение! Я тут же преисполнился важности и спросил:

— Что я могу сделать?

— Добраться до Тристании и помочь ей выбраться из передряги, — объяснил отец.

— А она где? — не мог я не спросить.

— Сейчас покажу.

Папа положил свои ладони мне на виски, и наши разумы слились, как тогда в лесу. Словно быстрое кино, пронеслись в голове картинки: мы пролетели над пустыней, куском степи, мелькнули над лесом, совершенно не похожим на наш, а потом понеслись над серым морем. Нам не мешали ни дождь, ни брызги. Вскоре я увидел россыпь маленьких островов. Один из них приблизился, и я разглядел грот на его песчаном берегу. Возле грота стояли двое, обсуждая что-то важное. Они размахивали руками, но явно не ругались. А потом картинка пропала. Когда зрение прояснилось, отец сказал:

— Это Трис и ее… друг. Им надо помочь выбраться с острова. Сможешь добраться туда за сутки?

Вопрос заставил меня фыркнуть. Преодолеть почти тысячу километров за какие-то часы? Нет ничего легче… Я даже знал, как это сделать. Так что ответил совершенно уверенно:

— Конечно, смогу.

— Обещай мне! — настойчиво сказал отец.

— Торжественно клянусь, что до новой встречи с тобой не буду принимать человеческого облика, — правильно понял я его. Увидев, что папа немного успокоился, я добавил: — Ну, что? Я пошел?

— И ты не боишься за сына? — В голосе девушки прозвучала тревога. — Террор, это опасно.

Отец, которого все тут звали именно этим странным именем, пожал плечами и ответил, с улыбкой глядя на меня:

— Не боюсь я за него. Пусть боятся те, кто попробует его обидеть. Вервуда не зря считают грозой империй. Не давай себя в обиду, сынок. Встретимся в столице эльфов, в доме Тристании или во дворце королевы. Там посмотрим.