У него были раскосые черные глаза, злобно смотрящие из-под кустистых бровей. Лохматая борода скрывала нижнюю часть лица. Глубокий пурпурный шрам тянулся от одного виска до угла рта и придавал ему свирепый вид.

Незнакомец был обмотан одеялом, накидкой, тряпками, словом, всем, что оказалось под рукой, лишь бы спастись от пронизывающего холода. Поношенная кожаная шляпа была низко надвинута на лоб; длинные пряди сальных черных волос свисали на уши и шею.

Дани силилась понять, что происходит. Эти люди, наверное, революционеры. Каким-то образом они узнали о том, что картина найдена, что Дрейк разгадал ключ и знал, где спрятано яйцо Фаберже. И теперь пришли, чтобы потребовать его.

Мужчина, стоящий перед Дани, улыбнулся, показав щербатые зубы, и заговорил на ломаном французском. Впрочем, она поняла его.

– Не бойтесь, мадемуазель. Мы не обидим вас.

Дани метнула на него полный ярости взгляд.

Он представился, сказав, что его фамилия Вардин, он из организации «Народная воля», а его товарищ, который держал ее, – Маликов. В течение десяти лет они разыскивают известное пасхальное яйцо Фаберже.

– В память нашего руководителя, Зигмунда Коротича, чтобы смерть его не была напрасной. Мы знали, рано или поздно вы с Драгомиром появитесь.

Дани на секунду закрыла глаза, похоже, от страха у нее помутилось в голове.

Ей показалось, что кто-то прячется под лестницей.

И этот кто-то – Сирил!

Открыв глаза, стараясь не смотреть на лестницу, она повернулась в другую сторону, неосознанно заставляя человека по фамилии Вар дин тоже отвернуться от лестницы.

Краем глаза она увидела, как Сирил Арпел выполз из-под лестницы и протянул руку к мешочку с заветной добычей, который выронил Дрейк, когда его оглоушили. Значит, Сирил последовал за ними в Царское Село, зная другой путь во дворец, и, спрятавшись, ждал, пока они с Дрейком придут к цели.

– Говори, где оно! – потребовал человек, державший ее сзади, и чуть отпустил ладонь, зажимающую ее рот, чтобы она могла говорить.

– Неужели вы думаете, я скажу вам?! – с негодованием воскликнула Дани.

Маликов усмехнулся и положил руку ей на грудь:

– Если дорожишь своей жизнью, скажешь, а будешь хорошо себя вести, я покажу тебе, что такое настоящий русский мужчина. – Он кивнул в сторону недвижно лежащего Дрейка: – Этот богач уже не очень хорош. Верно?

– Я не боюсь вас! – бросила она. – Вы не уговорите и не запугаете меня! – Дани чуть скосила глаза и увидела, что мешочек исчез… а вместе с ним и Сирил.

Вардин устал от препирательств со строптивой девицей. Он оглянулся по сторонам и заметил на полу балясину. С широко раскрытыми глазами он уставился на Дани, неожиданно осознав, что поторопился привести Драгомира в бессознательное состояние.

Яйцо уже найдено!

Он схватил Дани за шею и начал трясти ее. Маликов продолжал держать ее сзади.

– Где оно? Где ты прячешь его, маленькая сучка? Говори, иначе я брошу тебя голой на снег!

Дани попыталась заговорить, но из горла вырывался только хрип.

– У меня… у меня его нет…

Маликов отпустил ее и рассерженно обратился к Вардину:

– Ты задушишь ее, и тогда мы ничего не получим. Поищи вокруг. Обыщи Драгомира. Я обыщу ее.

Вардин отступил, кипя от ярости. Он осмотрелся по сторонам, обыскал Дрейка.

– Нет! – закричал он.

– Я обыщу эту!

– Нет! Кто-то был здесь! Он схватил мешочек, который мы нашли в балясине. Пока вы занимались со мной, он…

Маликов снова зажал Дани рот, заставляя замолчать.

– Она, возможно, говорит правду. Здесь, вероятно, был кто-то и улизнул. А вдруг она врет?

Вардин мрачно кивнул:

– Пошли отсюда. Мы потребуем выкуп за нее… или обменяем на яйцо.

Вытащив тряпку из своей накидки, он грубо засунул ее Дани в рот. Другим лоскутом они быстро замотали ее запястья.

Один из революционеров рывком поднял ее и положил на плечо. Дани в последний раз взглянула на лежащего на полу Дрейка. Из раны на его затылке струйкой сочилась кровь.

Сердце ее разрывалось от невыносимой муки. Увидит ли она его когда-нибудь? Человека, которого любила больше жизни.

Дани пронесли через узкую дверь, ведущую в коридор на половину слуг. Оказавшись в темной кухне, она тут же по спертому запаху почувствовала, что помещение не использовалось очень долго – возможно, с начала зимы.

Вардин распахнул большую деревянную дверь, и они вошли в кладовую. В конце казавшегося бесконечным ряда бочек и ящиков сушеных бобов, муки, соли, сахара и специй находилась еще одна дверь, похожая на люк, используемый для тележек и фургонов. Она не была заперта – скрипучие створки ее качались то в одну, то в другую сторону.

Вардин шепотом отдал Маликову приказание ждать, а сам отправился проверять, нет ли поблизости патруля. Он тут же появился вновь:

– Дураки! Пока их драгоценного тирана нет в резиденции, они мало думают о нас.

Они выбрались из люка и побежали по скрипучему снегу.

Когда они добрались до густого кустарника, Вардин быстро вытащил из-под снега грубые деревянные санки. Дани запихнули в них, и она почувствовала, что задыхается, ибо сверху прямо ей на спину навалился всем телом Вардин и приказал своему товарищу поторапливаться.

Маликов встал позади саней и стал толкать их со всей своей силы, стараясь сдвинуть с замерзшей земли.

Вардин зловеще прошептал ей на ухо:

– Сейчас мы не получили яйцо Фаберже, но очень скоро получим. Именно такую цену заплатят твои друзья-богачи, если захотят вернуть тебя живой!

Он откинул голову назад и мерзко расхохотался. Дани вздрогнула с ужасом, сознавая, что она находится во власти сумасшедших, членов «Народной воли», самого радикального движения революционеров-террористов. Они откололись от основной организации «Земля и воля» и выступали за убийства видных государственных деятелей.

Впервые в жизни Дани познала полный и поглощающий страх.

Она свернулась калачиком в санях и стала молиться… О Дрейке, чтобы он не был серьезно ранен и в конце концов пришел бы за ней и спас, о Сириле, чтобы он не убегал с яйцом, думая только о собственной славе, забыв о ней и Дрейке. Молилась о том, чтобы ошибиться в нем… чтобы он вызвал дворцовую стражу, и она пришла бы к ним на выручку… Но глубоко в душе она знала, что молится понапрасну.

Они достигли конца императорского парка. Низко свисавшие под тяжестью снега ветки неясно вырисовывались у них на пути.

Вардин предупредил Маликова проявлять осторожность, и тут тяжелая ветка обломилась и ударила Маликова прямо в лицо. Издав отчаянный крик, он упал на спину. Дани успела заметить, как громадная тень спрыгнула с верхушки дерева.