— Я приподняла бровь. — Да она уже давно моя. И цветы я не люблю, вот ягоду...

— Нет ее, — он снова вздохнул только ещё печальнее. — Лично на болота ходил.

— Когда только успел?

— А где же я, по-твоему, пропадал? Но подожди, вот придет весна — все цветы у твоих ног будут.

— Все не надо. Мне только ромашку и зверобой, — я покрутила у его носа деревянным флакончиком, — и ещё барсучьего жира.

И глядя на его задумчивое выражение лица, не выдержала и, потянувшись, поцеловала быстренько в губы. Отстраниться не успела, дракон стиснул руки и притянул меня к своей груди.

— Я правда искал эти цветы, Астрид, — тихо выдохнул он, словно это признание было важно для него. — Сидел и пытался понять, что дарят любимым женщинам. Что я могу найти для тебя здесь, практически в лесу? Перебирал варианты и не находил решения. Это ужасно унизительно для мужчины — ощущать свою никчемность. Не научился я ни флирту, ни ухаживаниям. Не смотрел на женщин, ведь знал — где-то есть ты, а иной и не надо. Прости меня за мою невнимательность. Я научусь быть для тебя лучшим, Астрид. Поверь, я смогу.

— Я знаю, — обняв его за шею, приподнялась и прижала к себе.

Ярвен судорожно выдохнул и спрятал лицо на моей груди.

— Я тысячи раз проклинал себя за ту ночь, Астрид. Мне раз за разом снилась та телега и ты, такая напуганная и в то же время смелая. Как я мог отпустить тебя? Как мог не спасти? Я не понимаю, как простить себе это. Я просто не знаю, как ты можешь простить...

— У меня был шанс выбраться из родного замка незамеченной, у твоего отца — нет. Ты принял правильное решение тогда и никогда не сомневайся в этом, Ярвен! И хватит возвращаться к этому разговору. Все уже сказано, все прощено и забыто.

Склонившись, я коснулась губами его виска. Повела носом и улыбнулась — от него пахло ромашкой.

Но нашу идиллию разрушили внезапные громкие крики.

Ярвен вздрогнул и вскочил со мною на руках.

— Что это? — я испуганно схватилась за ткань его рубашки.

— На лагерь напали, — выдохнул он, опуская меня на землю.

— Сейчас же день? — выдавила из себя, чувствуя, как сердце сжимают когти страха.

— Рассвет, но из-за густого тумана все еще темно! — спокойно ответил он и потянулся за мечом и плащом. — Наружу ни шагу, Астрид. Я знаю, что ты хороший воин, но из палатки и нос не показывай. Ясно!

Я закивала, обнимая себя за плечи.

Коснувшись моих губ, он отстранился и вышел.

Оставшись одна, быстро осмотрелась. Нашла одежду, плащ и старые портянки. Спешно приведя себя в порядок, всё прислушивалась в надежде, что это просто группа ополоумевших от голода мужиков решили втихую украсть немного провизии, но были пойманы за этим делом.

Но, нет…

Звуки боя становились всё громче и яростнее.

Смекнув, что в этот раз не пронесет, нашла меч и, крепко сжимая его в руке, не утерпела и отодвинула полог палатки. Нет ничего хуже неведения.

Рассвет. В полумраке в вышине причудливо извивались молочные щупальца тумана. Они цеплялись за голые ветви, поглощая свет первых лучей солнца.

Нехорошее предчувствие снова жадно вгрызлось в сердце.

Ещё никогда я так не боялась будущего. Потому что теперь мне было что терять.

А крики и лязг металла становились всё громче.

И запах… Странный. Мерзкий. Будто жженый волос. Подняв мордочку, Лючи оторвалась от миски и вдруг зашипела. Недобро так. Высунула длинный язык, будто пробуя воздух на вкус. А вонь усиливалась. Сорвавшись с места, она, немного неуклюже раскидывая короткие лапки, понеслась на выход. Мгновение и моя чешуйчатая проныра исчезла в ближайших зарослях травы, бросив свое лакомство.

И тут до меня дошло. Кто-то поджог снаружи палатку. Это запах паленого меха так раздражал нос. Отлично понимая, что ослушалась Ярвена, я выскочила наружу и покрутила головой. Картина предстала моему взору жуткая. Несколько палаток пылали, наша тихо заходилась огнем. Треск от огня стоял оглушающий.

Сделав несколько шагов, опомнилась и побежала вперёд. Туда где вечером оставила детей. На том конце лагеря тоже виднелся черный дым. Он смешивался с туманом, въедался в глаза и мешал дышать.

Вокруг меня метались мужчины. Кто свои? Где чужие? Не могла разобрать. Краем глаза заметила, как Яська тащит своих рыжеволосых мальчуганов в сторону реки.

Здравая мысль!

А вот ни её медведя, ни ящера видно не было.

Я побежала быстрее и вдруг споткнулась. Крайние палатки от леса горели. И в одной из них должна была находиться жрица. Душа от страха в пятки ушла.

— Дара! — истошно заорав, я ринулась туда. — Комир! Эла! Дара!

— Астрид, — меня обогнала Ксани. — Дети?

— Я не знаю где они… — договорить не успела, нам наперерез ринулся детина. Морда перекошенная. Грязный, лохматый, а глаза будто кровью налитые. Жуткие!

Бешеные! Наконец, до меня дошло, кто осмелился напасть на лагерь генерала.

Эти совсем чумные. Полоумные, что своей человеческой души лишились.

Не теряя времени мы с Ксани, не сговариваясь, ударили перевертыша разом. Мой клинок мягко вошел в его бок, разрывая ткань одежды и окрашивая ее в грязно бордовый цвет. Он захрипел и упал. Выдернув острие, завертела головой.

Вдруг показалось, что между деревьями мелькнула щупленькая фигурка.

— Комир, — закричав, я сбила еще одного нападающего с ног и понеслась к густому темному лесу.

За спиной раздался глухой мужской рык, булькающий звук и… Ксани нагнала меня. Она принюхалась, пытаясь уловить следы детей.

— Где? — меня било мелкой дрожью.

— Словно везде, — призналась она. — Кровь слышу... жрицы, будто волокли ее, или сама ползла. Но не могу понять, куда теперь идти.

— Постарайся, — взвыла я. — Это непростые дезертиры.

Она кивнула, и снова завертела головой. Вокруг кипел бой. Людей у Ярвена было явно меньше той орды, что накинулась на нас. Бешеные пользовались тем, что в отряде генерала в основном маги-огневики, а палить, опасаясь задеть своих, они не станут.