нежно поцеловали уголок глаза. Душу окутало тепло, разливаясь непередаваемым удовольствием. Вроде ещё лежу на матрасе, а уже ощущение, что день пройдет просто замечательно.

Одеяло на мне натянулось выше, до самого носа. А большая мужская ладонь скользнула по спине лаская.

Так хорошо стало, спокойно.

В палатке повисла тишина. Поежившись, я всё же открыла глаза и уставилась на задернутый полог.

Ушел... Улыбка медленно сошла с губ. Опять оставил меня одну, хоть раз бы проснуться в его крепких объятьях.

— Не выспалась? — раздался голос сбоку. — Я старался не шуметь.

Вздрогнув от неожиданности, повернула голову и просияла.

Нет, Ярвен никуда не делся, сидел у меня в ногах и, кажется, кроил меховые сапоги. При этом он задумчиво поглаживал Лючи по розовому хохолку и, не жадничая, активно скармливал ей небольшие кусочки сырого мяса из миски. Перед ним на земле лежали две широкие полоски кожи, лисья шкурка и деревянная заготовка под подошву. Взглянув на меня, Ярвен довольно прищурился.

Он явно был в хорошем расположении духа.

— И все-таки я тебя разбудил, — его ладонь прошлась по моему бедру. — Ты так сладко спала, что я не удержался и...

Он не договорил, но я и так сообразила, что меня слегка потискали.

— Я прекрасно отдохнула, мой генерал, и совсем не против твоих вольностей, — вздохнула, наблюдая, как приподнимаются уголки его тонких, твердых губ.

Мой взгляд сместился на щеку мужчины. Шрамы стягивали кожу, кое-где появлялись небольшие сухие трещины и проступала сукровица. И всё равно это ничуть не портило его, но тревожило меня.

— Надо смазать кремом твои рубцы. Ты совсем за собой не следишь, Ярвен.

В ответ он, приподняв бровь, лишь отмахнулся.

— Красивее это меня не сделает, лера.

— А не надо красивее, — возмутилась, не понимая его. — Если уж выбирать между Шимом и тобой, то предпочла бы Ярвена. И я говорила тебе это и не раз. Но это же больно. Трещины начинают кровоточить. К тому же если попадет грязь — начнется воспаление. Нельзя вот так вот всё оставлять! — И тут я вспомнила: — У меня же был крем. Его жрицы варят из ромашки и зверобоя. Он на основе барсучьего жира. Всё смягчает и... И что я тебе рассказываю!

Скинув с себя одеяло, поднялась и полезла в свои малочисленные пожитки. Был у меня во время обряда с собой маленький деревянный флакончик в поясной сумке.

— Астрид, потом, — попытался остановить меня дракон.

Но я не поддалась.

— Знаю я твои «потом», мужчина! Нет уж...

Найдя искомое, обрадовалась, как дитя. Конечно, крема немного, но пока хватит. А дальше можно и с Элой новый сварить. Что богиня Яника зря аж целую ведьму нам послала?!

Надо пользоваться её знаниями.

Открыв пробку, я направилась к своему дракону. Прошлась взглядом по его одежде. Черная рубашка наглухо застегнутая, кожаная куртка на плечах, плащ лежит рядом.

Хм...

Чтобы не улизнул, мягко отодвинула завтракающую Лючи и уселась верхом на мужские бедра. Огромные ладони вредного дракона тут же сомкнулись за моей спиной.

Отлично, вот в таком положении сопротивляться не сможет.

Видимо, мой триумф не ускользнул от Ярвена.

— Ты упрямица, лера, — шепнул он, пытаясь заглянуть в мои глаза. — Меня осматривали лучшие целители и не раз. Но черное пламя оставляет незаживающие следы. Такие, что ни один светлый маг не справится.

— Я не собираюсь это исправлять, — деловито зачерпнув крем указательным пальцем, принялась осторожно смазывать глубокие шрамы. — Мне не нравится, что они воспаляются. Только и всего. С целителями я спорить не буду, но и мириться с таким положением дел тоже. Я еще твою грудь внимательно осмотрю, вдруг и там моей руки не хватает.

— Не надо, — Ярвен покачал головой, мешая мне.

— Не двигайся, — тут же зарычала на него. — Может, тебе и не надо, а мне очень даже нужно осмотреть там всё. Я тебя в детстве за твое благородство обожала. За то, что малышей не трогал и поединки всегда честно выигрывал, в отличие от того же Маро. А что до красоты... Так знала, она исчезнет, как только ты переступишь черту взросления. Так что не важна она мне. Поверь, я в жизни столько пережила, что научилась разбираться в людях, и ведаю, за что мужчину любить нужно.

— И за что же? — он улыбнулся.

Самый крупный шрам сморщился, открывая мне вид на ещё одну маленькую трещину.

— За душу, Ярвен. Красота, она здесь, — опустив ладонь, я прижала её к тому месту, где отчетливо слышалось бешеное биение сердца мужчины.

— А если бы я оказался не им, Астрид? — тихо спросил Ярвен. — Что, если бы сейчас появился тот самый Шим из прошлого?

— И внимания бы не обратила, бегая за своим несносным муженьком и пытаясь загнать его на супружеское ложе, — честно призналась, глядя в его теплые темные глаза. — Ещё немного и я войду в историю как самая настырная избранная дракона.

— Совсем бы не посмотрела в его сторону? — его руки скользнули по моей спине вверх. Замерев на мгновение, насладилась этой нежной лаской.

— Ярвен, я живу настоящим. Я никогда не забывала о тебе, жила тихой надеждой, что, может быть, когда-нибудь и свидимся, но... Пойми, та детская любовь, она как ниточка, которая не позволяла мне забыть, кто я есть. Связывала меня с прошлым. Но встретив тебя, я сама её оборвала. Я люблю тебя. Так что не мешай мне, мужчина, ухаживать за тобой. От тебя же подобного не дождешься.

— Чего это? — он приподнял бровь. — Проси, что хочешь. Сапоги уже шью.

Он размашистым жестом указал на кожаные лоскуты.

— Вот сразу проси, а сам? — свредничала я.

— А что я могу? — Ярвен смутился. — Букет пожелтевших листьев тебе принести! И только. Осень на дворе. Я честно искал цветы и ягоду. И ничего, — он так забавно вздохнул, словно действительно там по поляне на четвереньках ползал. — И вообще, всё, что у меня было — уже твоё, даже вон Лючи.

— Лючи?