переварить увиденное после всего уже произошедшего. По крайней мере, сразу. А время, как и всегда, было слишком дорого для каких-то там переживаний…

К счастью, груз нашёлся буквально под рукой. Без рюкзака и с побитой жизнью оболочкой, с проглядывающим изнутри желтоватым стеклом, но всё ещё в сохранности, пусть и без целостности. Рядом нашёлся и недавний револьвер, вскрытая коробка с камуфляжем взамен пропавшей невесть куда формы, а также пара пустых. Пустых?!

Но несмотря на целые минуты проведённые вблизи с порождениями Тьмы в непосредственной близости, пока он приходил в себя, твари добычи не заметили. Были для того слишком потеряны и… Напуганы? Увиденное заставляло с подозрением отнестись к собственному самочувствию, потому как повидав за свою жизнь предостаточно этих существ, Пёс впервые мог наблюдать у них проявление каких-либо эмоций кроме исступленной злобы. И столь же неоднозначного состояния.

Меж тем двое пустых очевидно прятались от взглядов, пусть и в меру своего скромного интеллекта за грудой обломков им по грудь. Время от времени монстры бросали томительный взор на лес, словно желая в нём скрыться. Но оставаясь на месте. А в какой-то момент они оглянулись уже на курьера, пересёкшись в ним взглядом и заставив нутро доставщика заледенеть…

С тихим скрипом ужаса твари сжались в комочки, скрываясь за грудой железа окончательно. Заставив себя отвернуться, Пёс, соорудив для груза подобие перевязки из всё того же камуфляжа, через силу встал, стараясь смотреть только на дорогу. Но подобное событие, не вписывающееся ни в какие рамки здравого смысла, уже не только нервировало, но и пугало до чёртиков.

В насильно взбаламученной памяти начало что-то всплывать, колыхаясь. Что-то глубинное, волнительно-тревожное, нехорошее…

Только вот позабытые за душевными переживаниями физические раны напомнили о себе, рваными линиями боли проскользнув вдоль всего тела, особенно выделив исполосованную плетью грудь и подвёрнутую ногу. Споткнувшись, курьер успел ещё перевернуться, чтобы упасть не на груз, но подвернувшийся под голову камень был в разы суровее решительного настроя легендарного Пса.

…

В этот раз всё прошло по правилам. И очнулся курьер с полным ощущением всего того, что заслужил на своём теле за прошедшие дни. Пожалуй, ощущения были даже слишком полными, вместо притупленного осознания общих участков даря по отдельному миру дефективной боли в каждой из точек повреждения организма.

Куча царапин, неглубоких дыр, ожогов… Тупая боль в виске превратилась в набат колокола прямо внутри пустой головы, щекочущие порезы на ноге - в раздирающий нервы огонь непослушной стопы. Хотя бы лицезреть своё истерзанное тело не пришлось - оно оказалось скрыто белой простынёй. И сил стянуть её не нашлось…

- Экий ты бойкий! - Раздалось довольное басовитое хе-канье. - Но рановато ты проснулся, герой! Поспи пока. Сон, он того… Лечит.

Меж зубов вставили стальную воронку, неприятно отдающую металлом на вкус, а следом пролилась тягучая противная бурда с нотками земли и растений. Горечь противно затерзала язык, но оказалась ничем по сравнению с ощущениями выпитой лавы, стоило жидкости дотечь до разодранного до крови участка горла. Необходимое издевательство оказалось выше и так немногочисленных сил Пса.

…

Если в прошлый раз он очнулся примерно к закату, то к текущему моменту наступило утро. И хотелось надеяться, что следующего дня, не недели. Однако чрезвычайная лёгкость в теле ехидно намекала на далеко не единственные сутки постельного режима. А значит, доставка его уже заждалась. Только… Где груз?!

Тревога не успела перерасти в панику, как тюк с ящиком нашёлся на полу возле кушетки, с которой курьер осматривался, тут же в посылку вцепившись обеими руками. Вот только не весил груз положенную десятку. Не весил и пары килограмм. Был откровенно и нагло вскрыт.

Потому как найденная внутри раскуроченная коробка оказалась пуста с отчётливыми следами взлома чем-то тяжёлым, до состояния дров. А предположительный инструмент оказался даже ближе - монтировку прислонили прямо к больничной койке. Её, безоружный и нагой курьер, и прихватил, примеряя вес и длину. Так переговоры будут всяко убедительнее. Особенно если прикрыться простынёй на манер римской тоги, не скатываясь до образа дикаря окончательно.

Дверей нашлось две, выламываться же в окна Пёс счел для первого знакомства чрезмерным. А, прислушавшись к доносившейся речи, направился к запасному из выходов, менее опрятному, но, судя по истёртости, используемому куда как чаще. Нашлась и удобная щёлка, преобразившая монотонный бубнеж во вполне различимую тихую беседу похитителей:

- …щё где-то неделю.

На что собеседник недовольно проворчал… Или всё же прорычал?

- Но это по первичному заключению дока. На мальце всё заживает как на собаке, так что считаю ещё день-два и… Ты чего?

Послышались шумные вздохи, фырканье. Скрип проминающихся половиц под кем-то действительно тяжёлым…

- А, ну понятно. - Раздался издевательский смешок. Но среагировать Пёс уже не успел.

Дверь рывком открылась, прижимавшейся к ней курьер завалился наружу и оказался лицом к лицу… К морде медведя?!?

Будь в руке доставщика не монтировка, а пистолет, и всё могло закончиться печально. Либо нет, потому как первым делом зверь прижал тупую железяку к полу всей своей многотонной тушей, пусть и всего одной лапой. И лишь затем шумно обнюхал вторженца, недовольно фыркнул-чихнул и вопросительно уставился на дедка в кресле-качалке, невозмутимо вертящего в руках старую винтовку.

- С добрым утром! - Оставил в стороне оружие, с трудом вставая, лесник. А никем иным являться и не мог владелец одинокой избушки посреди леса, с ручным медведем, в камуфляже и с охотничьей винтовкой, да с десятком развешенных по стене дома трофеев вроде рогов кристаллистого оленя, что курьер отметил после пробуждения мимоходом, не задумываясь.

Либо разве что егерь…

Но те в основной своей мере ходоки и разведчики, активные искатели, рвущиеся в бой с угрозой вверенному им лесному наделу. А вот старый, умудрённый жизнью дедок, расставивший кучу сигнальных верёвок, с подвешенной над кроватью подробнейшей картой изобилующей флажками и отметками, и таким же богатым арсеналом на последней незанятой стене избушки…

Таким и представляется себе истинный лесник.

Дебри размышлений могли увести Пса ещё дальше, но медведь уже примеривался к