Харпад покачал головой.

— Я не хочу принимать в этом участие. Это не мое дело. Я хочу только найти дочь.

— Я хорошо вас узнал за то время, что мы провели вместе. — Старец грустно улыбнулся. — Каждый раз, когда вы входили в g.A.I.a., я присматривался к вам. Это мой дар — наблюдательность. Парадоксально, но, когда в моей крови не останется ни одного нано, я потеряю эту способность. Это как вытащить вилку из розетки. Я боюсь этого момента. Но всему свое время. — Он засмотрелся на звезды. Даже забыл о маске. — g.A.I.a. нас контролирует, с помощью наноID она меняет человеческие решения, общественные настроения, управляет политикой и нашей жизнью. Переставляет эти элементы так, как вы делаете перестановку в квартире, чтобы было удобнее. А по случаю искореняет разрушительные единицы под видом заботы об общественном порядке. Только нас двоих она не может поймать вот уже столько лет. Это пробел в ее иммунной системе.

— Она не может нас найти.

— Она не может нас идентифицировать, присвоить нам тег. Эволюция человека, несмотря на то, чему учат в школе, все еще идет. В ускоренном темпе. Мы учимся бороться с противником, который превосходит нас интеллектом на сотни порядков, хотя параметризация g.A.I.a. нашими понятиями об интеллекте имеет столько же смысла, сколько и оценка размахивания дирижерской палочкой в культуристских категориях. Но разве это мешает нам в потенциальной победе? Может, мы как банальный рак, который убивает гениального мыслителя. Вы знаете, от чего умер Зигмунд Фрейд?

— Я не знаю, кто это.

— Его убил не противник в любовных делах или хищный зверь и даже не примитивная одноклеточная форма жизни. Его убила банальная ошибка процесса копирования его собственной ДНК. С точки зрения эволюции — это так же, как споткнуться о собственную тапочку или разбить череп о ночной горшок…

— Да, я верю, но я…

— Речь не о том, что нас разводят. Угроза вполне реальна, но что будет, если что-то пойдет не так? Мы будем беспомощны как дети.

Харпад не мог добраться до информации, как его зовут. Мало того — он вообще не мог найти о нем никакой информации.

— Кольца работают автономно, — заметил он.

— Но они не вечные, они тоже выходят из строя. Глубоко под нашими ногами целая армия ремонтных машин заботится о том, чтобы все работало так, как нужно. Только что будет, если эти машины выйдут из строя? — Еще один глоток кислорода. — А что если g.A.I.a. посчитает, что что-то идет не так и нас нужно уничтожить? Поменять, как мебель в квартире?

— g.A.I.a. была создана, чтобы нас защищать.

— Все режимы мира твердили то же самое. — Старец посмотрел с грустью. — Мы ищем сервера g.A.I.a. годами. Их нет на поверхности. Мы проверили направления трансмиссии данных. Это конкретные частоты. Самые большие трансферы проходят вертикально. Узлы глубоко под нашими ногами, глубже, чем подземелья Варшавы. А если там узлы, то где-то там и ее сердце…

— Если мы позаримся на g.A.I.a., — медленно начал Харпад, — то она посчитает нас угрозой.

— Мы уже позарились на нее, много лет назад, когда создавался Прометей. Мы вынудили g.A.I.a., чтобы она отреагировала на наше присутствие. Она делает это неохотно, и это дается большой ценой, потому что тем самым она нарушает собственные принципы, то есть создает угрозу собственной интегральности. Самым большим достижением Дела является увеличение внутреннего давления внутри суперсистемы, которой является g.A.I.a.

— Если g.A.I.a. всемогуща, если здесь она бог, то почему она не избавится от нас? Зачем мы ей? С нами одни проблемы.

— А кем будет бог без людей? Люди необходимы для существования бога, они — цель его существования. Это неразлучным тандем. Создатель и его создание, убийца и жертва, действие и противодействие. Бог не может существовать без человека. Существование человека — необходимое условие выживания бога. — Глоток кислорода. — Может, именно поэтому g.A.I.a. взяла нас на свою космическую карусель? Все знают, что она создана, чтобы защищать нас. Но что если все совсем наоборот? Что если она втянула нас в эту ситуацию. В Четках она контролирует нас, чего она не могла делать на Земле. В этом году средняя температура в Кольце Варшава выросла на полградуса. Никто не знает, почему и как это произошло. У нас есть данные за последние тридцать лет, в течение которых не происходило ничего подобного. В то же самое время в Кольце Познань средняя температура снизилась на те же полградуса.

— Это важно? Эти полградуса — это вообще кто-то заметит?

— Температура поддерживает агрессивное поведение. Эти полградуса — это немного, но повторение чего-то подобного много раз и анализ этой статистики может дать конкретный результат. g.A.I.a. ставит на нас эксперименты, как мы на крысах в лабораториях.

Харпад ничего не ответил. Сова продолжил после долгого молчания:

— Как вы думаете, что случится, если мы нарушим интегральность g.A.I.a.? Что займет ее место?

— Мы?..

Сова покачал головой.

— Внутренний враг, фракция, рак. Может, это уже происходит, может, уже ведется борьба за первенство. Если наша нынешняя стратегия окажется эффективной, мы заменим одного тирана на другого. g.A.I.a. перестанет существовать, но ничего не изменится. Единственным способом победы является уничтожение среды, в которой могут существовать такие… организмы. То есть электронной инфраструктуры Кольца. Поэтому мы ищем физическое расположение серверов. И именно тогда появится возможность добраться до них физически. — Перерыв на вдох. — Я скрываюсь от Элиминации уже пять лет, и сегодня я намерен позволить ей поймать меня. А вы мне в этом поможете.

Слабая рука подняла плоский предмет, напоминающий коммуникатор. Она коснулась экрана, и одна из деревянных панелей на стене открылась, показывая небольшое помещение и стеклянный цилиндр величиной со стакан, наполненный пурпурной жидкостью. Цилиндр размещен был между двумя стальными гильзами, соединенными шестью металлическими прутьями. К ним тянулось несколько проводов.

— Кровь. — Сова не то улыбнулся, не то скривился. — Моя. Триста миллилитров. Врач сказал, что потеря большего объема может меня убить. Уже столько времени мы кормим эту кровь витаминами и гормонами. Сгущенного наноID там достаточно, чтобы обмануть самые чувствительные сенсоры. Мы выключим экранирование, и начнется ваша миссия. Вас поймают и элиминируют вместо меня. Сгущенное наноID в моей крови заглушит ваше. То, что случится потом, сплошная неизвестность.

* * *

Януш Здонек нажал кнопку «отправить» на экране коммуникатора.

* * *

— У нас немного времени. — Профессор Габрых поглядывал на экран коммуникатора. — Это дело они поставят в приоритет. Пять лет опоздания — позор для их репутации.

Харпад нервно игрался портсигаром. Они сидели в небольшой амбулатории, в нескольких кварталах от «штаб-квартиры Дела», как в мыслях называл это место нюхач. Молчаливая медсестра что-то колдовала возле цилиндра с кровью. Рядом лежало что-то вроде длинной рукавицы цвета человеческой кожи. Ее внутренняя часть имела двойные стенки, между которыми находился сосуд, который медсестра наполняла кровью из цилиндра. Экранирование спадало, и где-то в недрах Кольца Варшава начиналась процедура Элиминации. Харпад содрогнулся, видя красную жидкость в прозрачной трубке. Мысль о том, что он будет вынужден надеть это на руку, вызывала в нем дрожь.