прибыл пред город Брексилл, лежащий на берегу Пада, и осаждал его (занятие Дрокдульфом этой крепости перерезало коммуникации лангобардов между Пармой и Моденой. – Е.С.); дело в том что туда бежал от лангобардов герцог Дроктульф, будучи разбитым на стороне императора, и вместе со своими солдатам храбро сопротивлялся войску лангобардов. Он происходил из народа свевов или алеманнов, вырос среди лангобардов и, ибо имел выдающееся телосложение, получил почетный титул герцога. Но, как только ему представилась возможность отомстить за свою неволю, он восстал против лангобардов. Те должны были вести тяжкую борьбу против него, в конце концов они победили его вместе с его помощниками и оттеснили его в Равенну. Брексилл был захвачен, и его стены сровнены с землей. Затем король Автари заключил с патрикием Смарагдом, тогда начальствовавшим в Равенне, мир на три года (585 г. – Е.С.). С помощью названного Дроктульфа гарнизон Равенны часто сражался против лангобардов и с помощью флота, который они построили при его [Дроктульфа] участии, вытеснили лангобардов из города Классиса. О.Р. Бородин приводит следующие подробности этой блестящей военной операции: «Дроктульф (ныне – византийский dux), воспользовавшись тем, что войско Автари было приковано к Комацине, нанес удар по гавани Классис. В результате хорошо подготовленного наступления по настилам из перевернутых лодок, через болота и лагуны между Классисом и Равенной воины Дроктульфа пробились к Классису, разрушили построенные лангобардами укрепления, ворвались в крепость, и равеннский порт вновь оказался в византийских руках». – Е.С.). Скончавшись, он был с почетом похоронен пред церковью Святого мученика Виталия, и ему была поставлена прославляющая надгробная надпись». Впрочем, О.Р. Бородин довольно убедительно высказывает мнение о том, что лангобарды в описываемый период могли дважды овладеть Классисом: «Вопрос о том, удерживали ли Классис воины сполетского герцога Фараольда, или он был сразу оставлен Фараольдом, а затем вновь завоеван лангобардами, спорен… Логичным выглядит мнение Л.М. Гартманна, что византийцы не заключили бы перемирия 585 г., если бы равеннская гавань находилась в это время в руках лангобардов. Значит, Классис был снова занят варварами незадолго до нападения на него Дроктульфа».

Упоминаемый Павлом Смарагд – первый равеннский экзарх (годы правления – 584—589). Именно с его именем связаны первые успехи византийцев в борьбе с лангобардами. Благодаря хотя бы временному занятию Дрокдульфом Брексилла византийцы отбили Модену, Альтину, Мантую, Парму, Региум и Плаценцию. Василевс Маврикий (539—602 гг., правил с 582 г.) за 50 000 солидов натравил на лангобардов франков, у которых меж собой и без того были постоянные стычки. Впрочем, возвращение Классиса было уравновешено потерей Комацины, как пишет Павел Диакон: «Другое лангобардское войско осаждало малого военачальника Франкио на острове Комацина, бывшего здесь еще со времени Нарсеса и державшегося уже двадцать лет подряд. После шестимесячной осады Франкио сдал остров лангобардам, сам он получил согласно своему желанию от короля право свободного выхода со своей женой и имуществом и ушел в Равенну. На острове нашли огромные богатства, сокрытые здесь некоторыми городами».

Вместе с тем тот же автор свидетельствует о попытке вмешательства экзарха в дела церковные, причем довольно активной: «В эти дни умер Элия, патриарх Аквилейский, управлявший в своей должности пятнадцать лет, и Север в качестве его наследника принял управление церковью. Патриций Смарагд, прибывший из Равенны в Градо, лично вытащил его из церкви и вместе с тремя другими истрийскими епископами, Иоанном Парентийским, Севером и Виндемием, тогда еще бывшим Антонием, убеленным летами патроном церкви, силой увел в Равенну. Он грозил им изгнанием, чинил им насилие и принудил их этим присоединиться к епископу Иоанну Равеннскому, который проклял три положения и во время папы Вигилия отпал от римской церкви. По прошествии же года они вернулись из Равенны на Градо. Но ни народ не хотел с ними иметь дела, ни другие епископы не признали их. Патрикий Смарагд был в качестве праведной кары поражен злым духом и вернулся, поставив патрикия Романа своим преемником, обратно в Константинополь» (588—589 гг.).

Здесь, правда, древний автор немного путает, объясняя равеннско-римский раскол все теми же пресловутыми «Тремя главами» – напротив, как помнит читатель, равеннская кафедра поддержала осуждение «Трех глав», в то время как папа вел себя двурушнически, а миланские и аквилейские прелаты как раз ушли в раскол (и если Милан «одумался» в 581 г., то Аквилея держалась аж до 698 г.). Так что здесь прав О.Р. Бородин, говоря о том, что равеннский экзарх захватил аквилейских прелатов, чтоб вырвать у них отречение от «Трех глав», осужденных на V Вселенском соборе, причем по поручению папы Пелагия II (ок. 520—590 гг., на кафедре с 579 г.). Но дыма без огня не бывает – в чем же на самом деле состоял церковный конфликт Рима и Равенны?

Как помнит читатель, возвышение равеннской кафедры началось при Юстиниане. Уже его друг архиепископ Максимиан, по-видимому, составил первый полулегендарный список равеннских предстоятелей со времен апостольских, утверждая значимость своей кафедры; много постарался его преемник Агнелл, бывший воин, которому досталось имущество арианской Церкви. Петр Старший вообще провозгласил себя папой. Все эти тенденции не могли не встревожить папский Рим. По крайней мере Максимиан и Агнелл были местными «назначенцами», Петр Старший – возможно, тоже, поскольку историк Агнелл, описывая его жизнь, говорит, что он «…был поставлен во епископа второго индикта в Риме после поста в 17 календы октября и вернулся (! – Е.С.) с миром. Граждане Равенны приняли его с безмерным ликованием; жители города Классиса выбежали ему навстречу к месту, называемому У Ноны. Тогда все, радуясь, произносили хвалы: “Бог тебя дал нам, да сохранит тебя Бог!” Тогда отроки шли перед ним с восхвалениями, так как не только взрослые были любезны, но и малыши». Так вот преемник Петра – Иоанн IV (на кафедре в 574—595 гг.) – был назначен уже Римом; а если учесть, что уже его преемник, Мариниан (на кафедре в 595—606 гг.), был не только назначен папой Григорием Великим (ок. 540—604 гг., на кафедре с 590 г.), но и являлся его близким другом, тенденция очевидна: Рим хотел контролировать Равенну, по крайней мере, в церковном смысле. Но вот столь излюбленное церковниками «чудо»! Едва римский ставленник, будь то Иоанн или Мариниан, попадал в Равенну, он тут же подхватывал на местных болотах бациллу самостийности и достойно продолжал конфликт с папским престолом. Очевидно, что «короля играла свита». О.Р. Бородин пишет: «На протяжении двух лет (593—594) ситуацию осложняло дело о паллиуме. Григорий Великий добивался, чтобы архиепископ Равенны Иоанн (574—595) надевал его только во время торжественной службы. Последний отвергал папские домогательства. Поддержавший его экзарх Роман (589—596) занялся распространением анонимной книжки (libellus), где утверждалось, что папа изменил империи. Император Маврикий потребовал, чтобы Григорий I отступился от равеннского архиепископа». Тот же автор пишет: «Согласно верному наблюдению английского исследователя Дж. Ричардса, усилению равеннской Церкви парадоксальным образом способствовало лангобардское завоевание, так как Рим оказался фактически отрезан от епархий Северо-Восточной Италии… В 592 г. сам папа был вынужден смириться с положением дел, сложившимся в результате лангобардского завоевания, и подчинить равеннской архиепископии все церкви экзархата и Пентополей (часть из них прежде подчинялись непосредственно Риму)».

Равеннская церковь пожинала все возможные выгоды из конфликта папского Рима с Константинополем, который как раз в это время продавливал признание Римом титула «Вселенский» за своим первосвященником. Кроме того, уклонение в раскол миланской кафедры отдавало миланские епархии под власть Равенны. Возвращение Милана