кивнул. Чертовы часы в прихожей продолжали неустанно бить, отмеряя часы. Шесть, семь, восемь… Эти ритмичные удары мешали Лэйду думать, нарушая своими ровными безукоризненными интервалами спорадически устроенный ход его мысли.

- Позвольте… А монета? – небесно-голубые глаза Ледбитера уставились на потертый золотой кругляш посреди стола, - Мы все видели эту странную монету. Или вы хотите сказать…

- Ах, монета… - пробормотал мистер Герни, - Я позаимствовал ее в кассе банка, там полно старых монет. Потребовалась лишь раскаленная игла и толика терпения, чтобы немного подправить ее реверс. А ведь вышло не так и плохо, а?

- Да, - пробормотал Ледбитер, потирая подбородок, точно боксер, заработавший увесистый хук, - Весьма неплохо. Мы попались, как записные болваны.

Лэйд послал ему усмешку. В этот раз вполне миролюбивую.

- Немудрено. Каждый из вас видел в этой монете то, что хотел увидеть. Мисс Воган – демонов, которыми они привыкла управлять, братья Боссьер – огромное монструозное чудовище из числа тех, с которыми можно справиться при помощи грубой силы, вы сами – эти ваши… штуки, с которыми вам приходилось иметь дело. Это не магия острова, это магия человеческого сознания. Нет ничего удивительного в том, что оно…

Чертовы часы продолжали бить, мешая ему сосредоточиться. Черт, ну и отчаянный же у них бой! Как только хозяина не вышвыривает из кровати всякий раз, когда им вздумается пробить полночь? Даже мебель негромко трещит и покачивается на своих местах…

Мистер Герни и сам страдальчески скривился, видно, тоже не испытывал удовольствия от этих звуков.

- Я… приношу свои извинения, господа. Прошу считать этот случай недоразумением, а не злой шуткой. Я сполна заплачу за ваши неудобства. Скажем, по десять фунтов сверху каждому и…

- Удивительно, что в мире находятся люди, согласные вверять в ваше управление свои деньги, - вздохнул Лэйд, - Я бы не доверил вам даже купить табаку на восемь пенсов в табачной лавке. Черт, дело не в деньгах! А в том, что вы, сами того не зная, использовали один из законов острова. Чем больше в одном месте собирается людей, наделенных Им силой, тем большие гравитационные аномалии они вокруг себя создают. Тем большее внимание острова к себе привлекают.

Ледбитер кивнул, отчего-то опасливо покосившись в сторону окна.

- Подобное притягивает подобное, - пробормотал он, - Такова скрытая сторона вещей. Этот закон непреложен для обитающих в ноосфере мыслеформ, но здесь, в Новом Бангоре, он работает и в отношении людей. Так что…

Очередной гулкий удар из прихожей заставил его замолчать, поперхнувшись несказанными словами.

Мистер Герни страдальчески скривился.

- Бога ради, мисс Воган! Я уже принес вам свои извинения, пожалуйста, довольно! Остановите это! Сколько вы хотите? Двадцать фунтов? Может, пятьдесят?..

Воган уставилась на него через стол. Ее бледное от пудры лицо, несмотря на свою зловещую раскраску и остро подведенные глаза, впервые утратило свойственное ему роковое выражение, сделавшись почти что растерянным.

- Но это не я. Я думала, это Ледбитер или мистер Тигр или…

Черт. Лэйд ощутил себя так, точно заглянул в огромную смрадную пасть чудовища. Даже лицо потеплело, будто бы согретое его зловонным дыханием. Сколько ударов уже отмерила эта чертова штука? Восемнадцать? Двадцать? Многовато для любых курантов, даже самых настойчивых и старых…

- Это не я, - быстро сказал он, - Дешевые фокусы – не по моей части. Я думал, это часы или…

- Часы? – едва не взвизгнул мистер Герни, - По-вашему, я держу в прихожей Большого Тома[24]? Это ведь кто-то из вас, верно? Довольно, я прошу вас! Хватит!

Братья Боссьер, по-волчьи ощерившись, судорожно оглядывались, нутром чуя опасность. Блондло растерянно крутил головой, линзы в его шлеме тревожно сверкали. Дадди обмер в своем кресле, широко раскрыв глаза.

Черт. Черт. Черт.

Старый ты увалень, Лэйд Лайвстоун. Престарелый тигр, утративший свои охотничьи инстинкты, способный лишь доплестись до ручья, чтоб вяло похлебать воды.

Часы колотили с таким остервенением, точно намеревались разломить дом пополам. Их бой делался сильнее с каждой секундой, со стен гостиной уже срывались изящные миниатюры и кашпо, разбиваясь вдребезги об пол, а гальванические лампы прыгали с каждым ударом, отчего по стенам гостиной метались перепуганные острые тени – отпечатки беспомощно замерших вокруг стола человеческих фигур.

Это не удары часов, Лэйд Лайвстоун, зарвавшийся ты никчемный лавочник.

Это шаги.

Что-то вошло в дом, пока ты, увлекшись, распекал этих несчастных неудачников и самоуверенного хозяина. Что-то приближалось, мерными шагами сотрясая весь дом. Что-то большое, тяжелое и опасное. Выбравшееся на сушу, возбужденное тем же самым запахом, который он почуял, едва войдя в гостиную. Запахом самоуверенных дилетантов, решивших, что способны использовать Его силы в своих целях.

- Не стоит беспокоиться, - сквозь зубы пробормотал Ледбитер, дрожащими пальцами впившись в дергающийся у него на груди несуразный крест, точно это было скачущее по его груди насекомое, - Я уверен, что бы это ни было, мы можем…

Дверь распахнулась.

***

Не просто распахнулась – влетела внутрь, смятая, будто от страшного удара прущего на всего парах демонического поезда. Тот, кто стоял за ней, был чудовищно велик – Лэйд разглядел искаженный человекоподобный силуэт с непропорционально раздутой головой, мощным торсом и узловатыми лапам – так велик, что не сразу смог протиснуться в дверной проем.

Оттого сперва в гостиную проник распространяемый гостем запах. Густой, как желе, острый и резкий, кажущийся одновременно пронзительно-свежим и гнилостно-затхлым. Так может пахнуть давно заброшенная больничная палата, пол которой покрыт заскорузлыми от крови бинтами, или какой-нибудь экзотический фрукт, приторный и соленый одновременно.

Специфический запах, приятный и отвратительный одновременно. Тигриное чутье, хранившее в памяти тысячи запахом Нового Бангора, потратило половину секунды, чтобы распахнуть нужный ящик в каморке воспоминаний, той, где хранились все ароматы.

…это было на четвертый год его заточения в Новом Бангоре. К исходу этого трижды проклятого года Лэйд Лайвстоун, верно, представлял собой жалкое зрелище. Отощавший нервический тип в грязном костюме, затравленно глядящий на море, которого никому бы и в голову не пришло бы назвать тигром. В тот год он исчерпал все свои планы, как самые дерзкие, рассчитанные на удачу и случай, так и самые сложные, которые он кропотливо создавал подобно огромному чертежу, силясь проскочить