доверять? Месяцы мучений окончательно прогрызли тонкую оболочку, которой я защищалась.

— А что, если вся эта работа просто рухнет, когда снова случится нечто подобное? — я начала паниковать. Внезапное появление Карна сильно повлияло на мои мысли.

— Не рухнет. Кроме того, когда я смотрю на тебя, я вижу твою силу, и никто не сможет ее отнять, — его ласковые слова было больно слышать, особенно когда голоса в моей голове говорили об обратном.

— Я не знаю, вижу ли я это, — я почувствовала острую боль в груди. — А что, если он прав, что, если... что, если это как замена, и в итоге будет так же больно?

Как только прозвучали эти слова, между нами словно вбили клин, который я создала, и закрепили расстояние.

Он напрягся, его рука исчезла.

Что я говорю? Почему я не могу отключить свой мозг? Жестокие воспоминания не давали мне покоя, и я понимала, что не могу снова быть безрассудной со своим сердцем.

— Ты так думаешь? — его голос был неожиданно холодным.

Я провела рукой по волосам. Я не могла думать. Мне хотелось отключить все мысли в своей голове. Мне нравилось, когда я не думала и просто терялась в его объятиях.

— Я не знаю.

— Ты не знаешь, — повторил он, и в его голосе прозвучала обида. Обида, которую вызвала я. Мне стало тяжело в груди. Я сделала глубокий вдох, чтобы избавиться от неприятных ощущений.

— Я просто... все произошло так быстро. Я не знаю, смогу ли я пройти через это снова. Я не знаю, хочу ли я этого.

Теперь я думала вслух. Эти слова должны были остаться в моей голове. Логическая часть моего мозга кричала мне, чтобы я заткнулась, но мои бурные эмоции выплескивали все негативные возможности, которые я придумывала.

— Я понимаю.

— Понимаешь?

Что, черт возьми, он понял? Я вообще ничего не понимала.

— Я не подумал о том, как тебе тяжело. Я не могу быть эгоистом и ожидать, что ты будешь двигаться в том же темпе, что и я, — он покачал головой, словно к нему приходило осознание того, что он говорит.

— Ты – это все, о чем я даже не подозревал, что мне нужно. За то короткое время, что ты с ними знакома, ты заставила мою семью влюбиться в тебя. Ты первый человек, которому я открылся о своем отце и Стефани. Ты первый человек, который заставляет меня чувствовать, что мое сердце разорвется, если я не буду держать тебя в своих объятиях.

Я была готова увянуть и позволить ветру унести меня. Если бы Бог уничтожил меня в этот момент, я бы ушла счастливой.

— Я не знал этого, но я влюбился в тебя в тот день, когда повел тебя на крышу смотреть на закат. Черт, да я, наверное, влюбился в тебя в ту ночь, когда ты постучалась ко мне в дверь и дала мне по ушам, — он улыбнулся при этом воспоминании, и я сдержала слезы, блеснувшие в моих глазах. — Каждый раз, когда я с тобой, мне кажется, что я сплю, и стоит мне только моргнуть, и ты исчезнешь. Я боюсь, что ты смотришь на меня и видишь что-то временное. Я здесь, чтобы остаться, и я хочу проводить каждый день, доказывая тебе это.

Его взгляд упал на наши руки, и, казалось, ему было больно произносить следующие несколько слов. Выражение его лица сжало мое сердце так сильно, что я не думала, что останусь в живых. Я ждала, что он продолжит, когда его взгляд снова встретился с моим, и глаза заблестели от эмоций.

— Но я не могу этого сделать. Только если ты доверишься мне, чтобы я стал для тебя другим. Если бы ты доверяла мне настолько, чтобы признаться в этом, я бы с самого начала был рядом с тобой.

— Я хотела сказать тебе, Джордан. Но я не хотела ничего разрушать.

— Я понимаю. Я рассказал тебе о Стефани, когда был готов. Я не собираюсь лицемерить и предъявлять тебе другие требования, Сарвеназ.

Не Наз, а Сарвеназ.

Мои глаза горели. Я знала, что сейчас будет "но".

— Но, если после всего ты все еще думаешь, что нечто подобное может разрушить нас, это значит, что ты не воспринимаешь нас так, как я, и это не твоя вина.

— Ты должна испытывать эти чувства, потому что хочешь этого, а не потому, что должна, или потому, что твое прошлое заставляет тебя принимать такие решения. Я сказал тебе, что ты достаточна для меня, и я имел это в виду. Я хочу быть тем, к кому ты приходишь не только в хорошие, но и в плохие дни. Но я не буду принуждать тебя к этому, особенно если ты думаешь обо мне как об замене.

Его глаза больше не смотрели на меня. Последние слова ранили, и я почувствовала себя идиоткой, что назвала его так. Я позволяла ему ускользнуть, и я не могла остановить его, не тогда, когда его слова были правдой.

Только не о любви, потому что я любила его так сильно, что мне было больно. Мое сердце разрывалось на части, но он был прав насчет моего нежелания. Мое прошлое сковало меня по рукам и ногам, и теперь я не могла открыться. Его боль и страдания были отражением того, что я сделала.

Я не могла быть для него единственной. Как это вообще возможно? Я была набита багажом, который должен был заставить его бежать за холмы. Он заслуживал лучшего, гораздо лучшего, чем я.

Его пальцы коснулись моего затылка, когда он поцеловал меня в макушку, подтверждая свои слова. Губы Джордана остались в моих волосах, и он прижал меня к себе на мучительную секунду дольше.

— Прощай, Сарвеназ, — сказал он, и мое сердце замерло. Затем он убрал руки и встал с качелей, оставив на моей коже обжигающую татуировку своих губ.

Останови его, Наз!

Мое сердце кричало, но губы были зажаты неуверенностью.

Слова, которые я хотела произнести, с неослабевающей силой цеплялись за мой язык. Я хотела сказать ему, что каждый раз, когда я думаю о нем, мой рот растягивается в раздражающую улыбку, а щеки начинают болеть, что я никогда ни к кому не испытывала