таких чувств. Но что-то натянулось, как искусно завязанный канат, удерживающий слова на берегу.

Я не могла остановить его. Не тогда, когда я сама верила в эти вещи, которые вбивались в меня годами. Я не могла просто стереть их. То, что осталось от моего сердца, держалось на слабой ниточке, пока я смотрела, как он уходит, даже не оборачиваясь.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

З

лость. Это не было достаточно сильным словом, чтобы описать мои чувства. Те моменты, которые мы разделили, и те воспоминания, которые мы создали, больно вспоминать.

— Ладно, Николас Спаркс, ты не можешь вечно хандрить здесь, — сказала Линь, заходя в мою комнату и выключая альбом Boyz II Men, который играл на колонке. Она распахнула жалюзи, и я застонала в подушку от яркого света. — Да ладно. Прошло уже два дня. Твои родители сказали мне, что ты даже не спускалась вниз, чтобы поесть, — сказала она, пытаясь стянуть с меня одеяло.

Два дня я плакала под каждый альбом о подростковых разрывах, который был у меня в комнате. Два дня я думала о том, что со мной, черт возьми, не так. Два дня гуглила, как не быть идиоткой и не потерять того единственного парня, который готов ради тебя на все.

— Линь, я не в настроении, — простонала я, мой голос звучал грубо. Как будто я всю жизнь курила. Не обращая на меня внимания, она одернула одеяло.

— Правда? Я и не заметила, — сказала она с пустым взглядом. — Завтра мы возвращаемся в Нью-Йорк. Что ты будешь делать потом? Мы живем с ним в одном доме, Наз. Не говоря уже о том, что вы работаете в одной компании.

— Я не знаю! Мы переедем, и я уволюсь, — плакала я.

Я не могла заставить себя позвонить или написать ему, если он вообще ответит. Он выглядел таким разбитым в тот вечер у Линь. Я поступила с ним, как Стефани, заставив его думать, что он временный.

— Хорошая идея. Раз уж ты взялась за это, купи два билета в Мексику, и мы пустимся в бега, — проворчала она.

Я снова уткнулась лицом в подушку и застонала.

— Ладно, хватит! Ты больше ни секунды не будешь сидеть здесь и делать вид, что у тебя нет выбора, — сказала она, заставляя меня сесть. — Ты знаешь, что я поддерживаю тебя, несмотря ни на что, но ты забываешь о том, что у тебя было с Джорданом! Я видела, как его глаза выражали только любовь и обожание по отношению к тебе в тот день в галерее и еще раз в тот вечер. Сколько парней, не попавших в ром-комы, стали бы изображать твоего фальшивого бойфренда и пошли бы на семейную свадьбу?

— Наз, ты видела, как он на тебя смотрит? Он загорается при виде этой улыбки. Он проявляет меньше эмоций, чем камень, но, когда он с тобой, они у него на лице, — я рассмеялась, понимая, что меня раздражало его каменное выражение лица. — Я говорила тебе, что с опаской отношусь к свиданиям, но я поддержала тебя, и ты сделала это. Ты сходила на несколько тупиковых свиданий, но разве это все, чего ты хочешь?

Это не так.

— Ты всегда подталкивала меня к тому, чтобы я делала то, что сделает меня счастливой, и я хочу сделать то же самое для тебя! Не позволяй этому идиоту отвлечь тебя от кого-то особенного. Ты не можешь позволить ему затуманить твое представление о любви и о том, чего ты заслуживаешь. Ты уже не та сломленная девушка, которая была год назад. Ты так далеко забралась.

Я кивнула, как раз, когда раздался стук в дверь. Когда дверь открылась, на лице Линь появилась сочувственная улыбка.

— Она хотела поговорить с тобой, — сказала она, и прежде чем я успела спросить, о ком говорит Линь, в мою комнату вошла Джас. Когда она посмотрела на меня, я думала, что почувствую злость и отвращение, но все, что я почувствовала, это грусть.

— Подумай о том, что я сказала.

Линь вышла из комнаты, а Джас присела у изножья кровати.

— Мои извинения, наверное, ничего для тебя не значат, но я поняла, что на самом деле я тебе их так и не принесла, — сказала она, опустив глаза в пол. —Я узнала о том, что произошло на выпускном ужине Линь, и почувствовала себя ужасно. Прости, что переспала с ним и притворилась, что не была ужасным человеком. Прости, что была груба с тобой и бросила то, что у нас было. Мои отношения были не очень хорошими, и я думала, что, разрушив чужие, я почувствую себя лучше, — сказала она, и я позволила ей продолжить. — Это ужасно, и я говорила об этом со своим психотерапевтом. Я работаю над своей неуверенностью в себе, и мне нужно, чтобы ты знала, что это был отвратительный поступок, и я всегда буду сожалеть о потере того, что у нас было, — сказала она, ее голос стал тихим, а из глаза скатилась слезинка. — Я не прошу тебя простить меня, но ты должна знать, что стыд за то, что я сделала, гложет меня каждый день.

Когда она закончила, она судорожно сжимала руки, и я никогда не видела Джас такой уязвимой. Она всегда стояла с высоко поднятой головой, осуждая всех вокруг. Мне казалось, что она гордится тем, что сделала со мной, и не может успокоиться по поводу разрыва наших отношений. По какой-то причине извинения Джас вскрыли меня, наполнив неизвестным источником покоя.

— Я прощаю тебя, — сказала я, сама себе удивляясь.

Ее голова повернулась к моей, и ее широко раскрытые глаза сказали мне, что она тоже этого не ожидала.

Впервые после разрыва я ощутила, что с меня сняли груз. Держать обиду было очень тяжело, и мне надоело грустить о том, что произошло. Это было прошлое, и я хотела только одного - забыть обо всем. Линь была права. Я больше не была той сломленной девушкой.

— Правда? — спросила она с таким видом, будто видела привидение.

Я кивнула.

— Все будет не так, как было, но я тебя прощаю.

Она быстро кивнула головой в знак понимания,