– Иди ты во Тьму! – зарычала бьющаяся в цепях Ребекка. – Чтоб тебя мантикора три раза переварила!

– Вот даже как? – опешил Михай. – Ах ты дрянь! Да я сейчас твоему смазливому дружку уши обрежу! – Он выхватил из-за пояса нож и приставил к уху Беонира.

– Не надо! – взмолился ниуэ. – Я же тогда ничего уже не увижу… – Похоже, он плел что ни попадя.

– Вот даже как? – повторно удивился глава. – Смотрят не ушами – для этого есть глаза.

– Если у меня не будет ушей, то шапка сползет на глаза, и я ничего не увижу! – не растерялся бойкий на язык юноша.

– Ясно! – хохотнул Михай. Он выразительно покрутил пальцем у виска, намекая на очевидное психическое расстройство пленника, но тем не менее отошел от Беонира, видимо решив не связываться с безумцем.

Ребекка издала негромкий вздох облегчения.

Но охотник не собирался отступать. Он повернулся к принцессе и сгреб ее длинную золотистую косу.

– Отпустите меня, сьерр охотник! – в голос зарыдала Эвридика. – Клянусь, я расскажу вам все, что знаю о Йоне. А хотите, я даже выйду за вас замуж, ведь вы такой красивый мужчина! – В голосе эльфийки прорезались льстивые нотки.

– Не люблю я остроухих девок! – поморщился глава, оценивающе разглядывая принцессу. – Ну да ладно, пригодишься постель греть! – Он похабно захохотал. – Отвяжите ее.

Освобожденная Эвридика торопливо заползла в шатер, провожаемая ироничными взглядами Ардена и Ребекки. «Можно вытащить человека из грязи, но не грязь – из человека!» – буквально кричали ненавидяще прищуренные глаза воительницы.

– Эх, помнится, на меня как-то уже нападали разбойники! – тоскливо известил Беонир, переминаясь на груде поскрипывающего хвороста. – И потребовали: кошелек или жизнь!

– И что? – заинтересованно придвинулся к нему Михай. – Как ты выкрутился?

– Один подлетает, а я ему – на! Затем второму тоже – на! Третий подскакивает, я и ему – на! – сбивчиво пояснил ниуэ.

– Да ну? – восхитилась воительница, впечатленная подвигами своего жениха. – А потом?

– А потом у меня деньги закончились… – виновато промямлил Беонир. – Йона, если бы мне принадлежали все сокровища эльфийской короны, я бы без раздумий отдал их за твою жизнь!

– Спасибо, – прохрипела я. – Я никогда не сомневалась в твоей преданности и…

– Хватит болтовни! – перебил меня Михай. – Говори, девчонка, или, клянусь именем сьерры Клариссы, я прикажу тебя пытать.

– Иди ты во Тьму! – неоригинально посоветовала я, подмигивая Ребекке.

– Эй, кто-нибудь, принесите щипцы и раскалите их на огне! – закричал выведенный из терпения глава гильдии. – Данной мне властью я приказываю…

– Какой это еще властью? – вдруг угрожающе прилетело из-за ряда окруживших нас охотников. – А не много ли ты на себя берешь, Михай?

Услышав этот голос, негромкий, но в то же время колеблющий вершины деревьев, охотники тут же расступились. Некоторые из них выглядели безмерно удивленными, а другие, наверное, более умные или осведомленные, ударились в бегство, торопясь поскорее покинуть эту злополучную поляну. И, признаюсь честно, поначалу я совершенно не поняла причину овладевшей ими паники…

Из леса внезапно вывалилась толпа вооруженных луками мужчин и больших мохнатых собак. Впереди всех вышагивала осанистая плотная старуха с точеными чертами строгого лица, в черной разрезной юбке поверх черной же рубахи. Ее длинные косы были под платком затянуты в два узких чехла. У лесных людей считалось, что в преклонные годы в эти чехлы набивается неведомо какое ведовство и колдовство, так что не грех и остеречься. Холодные, пронзительно-синие, похожие на две льдинки глаза остановились на мне.

– Здравствуй, дева, здравствуй. Уже и в пору замужества вошла, и коса распушилась. Умница, что живая! – деловито поздоровалась она. – Кажется, я подоспела вовремя.

Из-за плеча старухи выглянула донельзя довольная Илена, забавно кривляющаяся и делающая мне выразительные знаки, должные означать: «Это я ее сюда привела».

– Вы меня знаете? – удивленно спросила я, пока воины старухи отвязывали нас от столбов.

– Знаю! – скупо улыбнулась она. – И тебя, и его. – Она повернулась к Ардену, внимательно его осмотрела и расцвела уже более широкой улыбкой, видимо оставшись довольной его внешним видом. – Ох и возмужал и похорошел же ты, внучок, глаз не отвести, как пить дать готовый король!

– Внучок? – шокированным дуэтом возопили мы с Арденом.

Старуха проказливо захихикала:

– Тощие вы оба, ну да ничего, это дело поправимое. Видать, за здоровьем-то вы ко мне в лес и приехали. А у меня тут ягоды лесные, мед, молоко козье, сыр домашний… Воздух – хоть режь его ломтями и ешь. Не зря я магию здешних мест восстанавливала да усиливала…

Мы оторопело молчали, потрясенные всем услышанным.

– Врешь, старая грымза! – неожиданно закричал Михай, срывая с шеи амулет и поднимая его высоко над головой. – Это не ты, это Кларисса обновила лес Шорохов!

– Куда ей до меня, самозванке! – снисходительно отмахнулась старуха. – На мне особая милость Неназываемых и их благословение… – Но договорить она не успела, потому что Михай вдруг гортанно пропел несколько слов неведомого заклинания и из амулета вырвалась ослепительная молния, полетевшая прямо в старуху…

Мы испуганно закричали, не способные чем-либо помочь своей спасительнице.

Но старуха не растерялась. Она небрежно взмахнула рукой, огненная линия тут же изменила траекторию полета и вернулась обратно. Над поляной оглушительно громыхнуло и вспыхнуло так ярко, что мы зажмурились. А когда снова открыли глаза, то Михая рядом с нами уже не было, лишь на траве небольшая кучка пепла…

– И хлопот-то! – прокомментировала старуха, демонстративно отряхивая ладони. – Уходим! – Она повелительно взмахнула рукой. – А ты понесешь Йону! – Ее палец указал Ардену на меня, чему он с готовностью подчинился, схватив меня в свои объятия.

Ребекка поправила свой воинский обруч и, положив ладонь на рукоять меча, целеустремленно зашагала в авангарде отряда, готовая, если потребуется, защищать меня от любой беды. За ней шел Беонир и плелась выползшая из шатра Эвридика, похожая на побитую собаку. Спеси в принцессе заметно поубавилось. Краем глаза я успела заметить, как Кирим торопливо шепнул Эвридике несколько слов, злобно покосился на меня и зашагал в противоположную от лагеря сторону, углубившись в лес.

Прижавшись к груди возлюбленного, я пребывала в каком-то сладостном полусне, вызванном то ли моей слабостью, то ли его волнующей близостью. Мерно покачиваясь в такт его легким шагам, я пыталась осмыслить произошедшее, но не смогла. Кто эта странная женщина? Куда она нас ведет?

Наша многочисленная процессия продвигалась по лесу молча, все больше углубляясь в непролазную чащобу. Мох здесь затягивал деревья на высоту человеческого роста, и в его зыбкой толще нога то и дело встречала гниющий сук или булыжник. Воздух стал пахнуть резче и плотнее лип к коже. Подходили к болоту. Старуха то и дело приподнимала носком еловые лапы, которые стелились по самой дороге, дотрагивалась рукой до осиновых веток с бляшками серо-зеленых листьев – то ли лаская, то ли отыскивая скрытые, известные лишь ей одной отметины.