Этого не могло быть. Он собственными глазами видел, как его атакующие программы ломали сеть, лишая китайских машинистов полномочий и запуская необратимые реакции. Он этими самыми руками только что вонзил гарпун в сердце монстра, ползущего среди гор.

Уверенность, с которой себя держал китаец, вдруг напугала Листопада больше, чем грозные доспехи его сопровождающих. Взглянув на матовые забрала неглубоких армейских шлемов, он перевел затравленный взгляд на лицо старшего лейтенанта.

– Одиновирименно сь васим вторзением мы запусьтили заситную пирограмму «Пирозрасьное биронзовое зеркало», – поучительно промолвил тот. – Эта уникальная пирограмма обладает необиходимым исикусьтвенным интеллектом, ситобы в резиме реального виремени созьдавать 100 % «зеркало» всей винутренней сети комплекса.

Он еще продолжал свою лекцию, а Листопад вдруг все понял. Руки безвольно повисли, голова упала на грудь. Его провели, как ребенка, а он даже не знал, куда нужно смотреть, пока взрослый дяденька фокусник «откусывает» себе палец.

– Наси масинисты следили за казьдым васим сягом, господинь Гиринивеський. Они отдавали долзьное васим умениям. Но сьтурм «зеркала» никак не отиразился на настоясей сети комбайна. Васа миссия не удалась.

Если бы в комнате находился Порфирион, он бы наверняка тотчас отрекся от своего ученика. Не заметить, что в схватке с искусственным интеллектом «Императора» его плавно увели на дублирующие сервера, подсунув пустышку! Позора такой величины не испытывал, пожалуй, ни один ломщик современности…

Программа, конечно, была безупречной. Великолепное зеркало, каких не видывали лучшие машинисты России! Точное, стопроцентное отражение происходящего на борту бродячей фабрики. Полный клон, до самых незначительных пустячков, до самых крохотных деталей. Динамически изменяющаяся система, распознать которую не смог бы и сам Чайка. Сеть, воссозданная в резервных бункерах армейских машинистов, оказалась фальшивкой…

– Я увелен, – с трудом вспоминая русские слова, продолжал офицер, – сито теперь в обороне насего комплекса соверсенно не останется осютимых биресей. Но васей вины, господинь Гиринивеський, это не уменьсяет. Подинимайтесь, вы идете сь нами.

Жизнь, еще десять минут назад перечеркнутая навсегда, и не подумала оборваться. Его, конечно, казнят. Но гибель героя окажется решительно не такой, как ее представлял себе Листопад. Порфирион, разумеется, сумеет создать легенду даже из его провала. Запишет в мученики, окружит ореолом заговоров и предательства.

Но когда Степан вспомнил все трудности, через которые прошел: окровавленный нож в руках и ликующее чувство победы над мятежным гекатонхейром, силы оставили его окончательно. Он попробовал встать, но повалился вперед, ударяясь ладонями в пол, и его стошнило оранжевой струей газировки. Как же он опустошен! У него не хватит смелости даже броситься на солдат, чтобы погибнуть при задержании…

Вероятно, Леший атаковал именно в этот момент, потому что начала схватки Гринивецкий не отследил. Услышал мягкие шаги, несколько мощных ударов, когда пластик хрустнул о пластик, и в поле его зрения вдруг повалились тела в военной форме.

Утирая оранжевую слюну, ломщик поднял голову, мутным взглядом рассматривая стоящего над собой земляка. У ног Лешего, лишенные чувств, лежали все трое китайцев, которых тот отправил в нокаут ударами телескопической дубины.

«Вероятно, сработала программа боевой «балалайки», – летним облаком пронеслось над пустыней раскаленного сознания Степана. – Простой человек никогда бы не нашел дыр в защитных армейских костюмах, чтобы вот так – несколькими взмахами палки, – выключить сразу троих».

Офицер, свой удар получивший прямо по фуражке, лежал на спине перед ломщиком, уставившись в потолок бункера белками закатившихся глаз. «Балалайка» Листопада выпала из его пальцев, вторая рука даже не успела расстегнуть кобуру. Не совсем отдавая себе отчет в действиях, Степан потянулся вперед, забирая чип и вставляя в затылок.

– Подъем! – приказал Леший, не тратя лишних слов. – Ты идешь со мной.

И подхватил парня под локоть, резко дергая вверх. Мир закружился, но на ногах Гринивецкий устоял, сдержав повторный позыв рвоты. Как жалок и ничтожен он был сейчас! Как несправедливо и жестоко обошлась с ним Гея, ради спасения которой он не жалел собственной жизни…

– Что дальше? – выдохнул ломщик, ошалело рассматривая китайских солдат.

– Бежать, – отрезал Леший, наклоняясь и вынимая из кобуры офицерский пистолет. – Если, конечно, нет желания попасть на каторгу…

Грубо и болезненно схватив черенка за плечо, он потащил его к винтовой лестнице. В последний раз обернувшись на место своего триумфального позора, Степан с сожалением попрощался с верным «раллером». И с одиноким оловянным солдатиком, оставшимся самоотверженно охранять брошенное хозяйское оружие.

Ломщик, проникший на борт ПТК, оказался на удивление хорош.

Это Чэнь Юйдяо видела, изучая маневры проникновения и программы, которыми пользовался диверсант. В деле машинистов подполковник понимала немного, но свежие отчеты операторов комбайна были сопровождены краткими комментариями. Поэтому она хорошо представляла себе, где противник сумел проломить оборону, каким образом проник в массивы данных и как сумел «перехватить» управление.

Беспокойство вызывала мимолетная активность ломщика на секретных массивах, во время атаки переходящих в режим «запертый сундук». К сожалению, полноценное клонирование сети предполагало и перенос этих, по своему уникальных баз данных и программ, отвечающих за стадию «Мао».

Как много успел увидеть чужак, пока сегменты сети сворачивались в неприступные зашифрованные бастионы? Это Каракурт рассчитывала узнать при личном общении с врагом. Оно, кстати, должно состояться с минуты на минуту, и если ломщик к тому же окажется видным мужчиной… О, если развить сладкую мысль – вдруг это будет сам Вебер?..

Подполковник перевела взгляд на коммуникатор, и тот вдруг засигналил, словно этого и ждал. Юйдяо даже вздрогнула, только сейчас ощутив, в каком напряжении пребывает последнюю четверть часа. Мгновенно поразилась грозной тишине, наполняющей наушники радиопередатчика. Ху молчал, а его победоносная тирада о поражении вражеского ломщика прервалась.

– Товарищ подполковник?

Голос секретаря был полон скрытой паники. Плохо скрытой.

Не торопясь отвечать рядовому, Чэнь Юйдяо дотянулась до передатчика на поясе, пробежавшись по офицерским частотам. Тишина, везде тишина, а ведь она строго приказала Болло рапортовать о каждом своем шаге!

– Докладывайте! – Комендант ударила по клавиатуре стационарного коммуникатора так сильно, что чуть не сбросила с рабочего стола. – Быстро!

– Товарищ подполковник, мы потеряли связь с группой старшего лейтенанта Ху, – подтвердила ее самые худшие опасения штабная секретарша, заикаясь от страха.