– Что случилось?! – Каракурт вскочила из-за стола, ускользая из прицела видеокамеры. – Немедленно выяснить!

– Связь оборвалась… только что… мы держали прямой контакт с бойцами, приставленными к старшему лейтенанту, но…

– Это я знаю сама! – оборвала ее Юйдяо, срывая гарнитуру с золотисто-коричневых волос. – Собирайте оперативную группу в ИБК, тревога по уровню «желтый»!.. Отставить! Я лично возглавлю операцию, отделение быстрого реагирования в полную боевую готовность!

– Есть, товарищ подполковник!

– Сбор у штабных лифтов через сто двадцать секунд…

Каракурт шагнула к высоким сейфам в углу кабинета.

Швырнула на стол пояс с кобурой, чуть не разбив сенсорное покрытие, выдернула из шкафа бронежилет. Проворно влезла в броню, подтянула ремни, подгоняя по фигуре. Обмотала вокруг шеи кевлайкровую горжету, застегнула «липы». Щитки на ноги решила не вешать, чтобы не терять времени; подхватила оружейный пояс, небрежно накидывая на плечо.

Где они с Болло могли просчитаться? Вебер оказался заодно с младшим Гринивецким? Или тот действовал под прикрытием профессионального боевика, которого вычислить не сумели?

Даже если бы компьютерный террорист оказался вооружен, старший лейтенант Ху не из тех, кто запросто дает себя в обиду… Кто способен разом уложить бронированную группу, которую и не всякая пуля-то возьмет? Что же произошло внизу?

Выдернув из кобуры верный «дыродел», Чэнь Юйдяо сняла оружие с предохранителя, щелкнула затвором.

– Товарищ подполковник, группа быстрого реагирования собрана и ожидает ваших приказаний! – бойко отчиталась секретарша, отдавая честь в камеру коммуникатора.

Отлично. Даже если ломщик действует не один, двадцать спецназовцев в «саранче» позволят не только оцепить зону ведения боевых действий, но и подавить любое сопротивление. Лишь бы Болло оказался цел, иначе враги Желтого Каракурта пожалеют, что родились на этот гадкий свет…

Ситуация складывалась как нельзя хуже.

Впрочем, могло быть еще поганее – если бы кто-то из оглушенных китайцев успел записать на «балалайку» лицо человека, напавшего на патруль. Хотя нет. Просто ситуация еще не успела дойти до критического «плохо». Когда старлей очнется, солдаты сумеют сопоставить детальки, и Илью ждет очень неприятная беседа с комендантом…

Из бункера выходили осторожно, словно снаружи могла ждать засада. Вполне ведь могла, нужно заметить. И пусть Вебер не собирался вступать с НОАК в открытый бой, если от этого будет зависеть жизнь подопечного, пистолет он в дело пустит.

На какое-то мгновение снова показалось, что вокруг не коридоры «Ильи Муромца», а экранированные щитами палубы «Куэн Као». Защемило сердце, позвавшее домой. Он вернется, обязательно вернется, чтобы поднять на руки дочь и станцевать со Светкой хотя бы один медленный танец. В пустой комнате, без музыки, под аплодисменты заливающейся смехом Верочки…

Рванув безвольного ломщика через круглую дверь резервных залов, Илья подумал, что синяки от его пальцев Степан будет врачевать долго. Если, конечно, вообще останется, что лечить.

Леший хорошо слышал исповедь старлея, в деталях рассказавшего, как сумел опростоволоситься Гринивецкий. И пусть комбайну тот не сумел причинить даже самого крохотного вреда, оснований для его ареста у китайцев теперь было больше, чем у дурака фантиков.

– Шевели граблями, урод… – включая в «балалайке» карту и пытаясь понять, как быстрее покинуть запретную зону, яростно прошептал Илья.

Ломщик молчал, тряпкой болтаясь в руках наемника. Казалось, мыслительные процессы в его голове отступили куда-то глубоко-глубоко, оставив иллюминаторы глаз слепо таращиться на происходящее пустыми пыльными стекляшками. Отставать, впрочем, тот намерен не был – едва ноги Листопада начинали заплетаться, Илья усиливал хватку, заставляя черенка взвизгивать от боли и возвращаться в суровую реальность.

Вариантов виделось два.

Первый – рискованный, но ведущий к спасению: выбираться на поверхность и ускользать в горы. Проскочить десяток километров внешнего оцепления и выйти к пограничным заставам БАРСа, где свои в обиду не дадут. Второй представлялся менее опасным, но более опрометчивым с точки зрения политики – пробиваться к посольству, на штурм которого комендант не пойдет даже в припадке бешенства…

– За мной! – негромко скомандовал Вебер, увлекая Листопада в освещенный коридор. – Да шевелись ты, овощ…

И тут же накинулся на ломщика, отталкивая в коридор-переулок. Потому что в дальнем конце освещенной части палубы, размахивая оружием и что-то крича, показался целый десяток китайцев.

Во главе отряда вышагивал рыжий поднебесник, которого Леший уже имел честь знать. Облаченный в темно-красный кевлайкровый комплекс индивидуальной боевой защиты, тот был похож на древнего военачальника, ведущего свою армию в рукопашную атаку. В обеих руках Квон Пэн держал по «дрели» с увеличенными магазинами.

– Вон они! – раздался под сводами комбайна дикий крик одного из рядовых бандитов, и Вебер смачно выругался.

В следующий миг по титановым стенам коридора рубанула «дрель», тишину расколола визгливая автоматная трель, а босс Триады заверещал – победно, дико, злобно. Их обнаружили, не дав продвинуться от бункера машинистов и на полтора десятка шагов…

«Сорокдевятки», молчаливо напиравшие на босса со спины, внушали уверенности не меньше, чем штучные пистолет-пулеметы в руках Большого Брата. Кипяток, закованный в красный бронежилет ручной работы, вышагивал на самом острие человеческого клина, словно презирая пулю, способную ударить из засады в темноте. Облегченная «саранча», стилизованная под пластинчатый китайский доспех XIII века, превращала его в неуязвимого героя мифов, в одиночку убивающего целые армии врага.

Армий тут и не будет – доспехи были предосторожностью на случай столкновения с охраной посольства сибиряков или залетными бойцами Каракурта. Равно как и верные «дрели». Убивать Вебера и его приятеля Пэн собирался голыми руками…

– Вон они! – Крик шагающего справа рядового ударил в ухо, едва отряд «Союза трех стихий» вступил в освещенный проход.

Мог бы и не кричать – электроника в иссиня-черных очках Большого Брата уже заметила две человеческие фигуры, ныряющие в боковое ответвление. В этот же момент другой «сорокдевятка» бросился к распределительным щиткам, на полную мощность врубая иллюминацию шестого кормового яруса, а Квон Пэн вскинул левую руку.

Программа в очках не успела до конца подкорректировать выпущенную очередь. Поэтому град пуль ударил в голую стену, высекая искры и наполняя коридоры воплями визгливого оружия. Запрокинув голову, Кипяток позволил своей ярости вырваться наружу в громогласном, совершенно безумном вопле.